Мужчина медленно попыхивал раскуренной трубкой до тех пор, пока солнце не поднялось достаточно высоко.
Он встал, взял лежащие рядом грабли и начал переворачивать скошенную и немного подсохшую траву. Кузнечики выпрыгивали перед граблями и скрывались в траве, небольшая черная змейка проползла между лаптей, не думая даже о том, чтобы ужалить потревожившего греющуюся на солнце. Ящерка заползла на тот камень, где сидел мужчина и застыла, раскрыв рот.
— Греешься, — улыбнулся мужчина, посмотрев на ящерку, и продолжил переворачивать скошенную траву.
Вскоре он закончил, подошел к камню, поднял с земли косу и медленно пошел к избушке, стоящей под кроной огромного дуба, раскинувшего свои могучие ветви в стороны над холмом и даруя хорошую тень, в которой отдыхал, разлегшись на небольшой травке большой обросший дворовый пес, а белый кот сидел на лавке и облизывался. Мужчина подошел к стропилам и поставил на них грабли, косу же опустил лезвием в заполненное водой корыто. После этого он сел на скамью возле избы, достал засапожный нож, взял в руки деревянную чурку и начал выстругивать.
День выдался прекрасный.
Глава 10. Пламя Войны
Неуклюжие бриги, похожие больше на огромных панцирных рыб, рассекали накатывающие волны. Массивные щиты по бортам принимали на себя удары стихии, зловещие тотемы из черепов на носах смотрели вперед, бросая вызов морской бездне. Штормовые волны накатывали раз за разом в попытке затопить уверенно плывущую флотилию строго на Полдень. Тяжелые кривые весла ритмично погружались в воду и загребали, бриги разрубали накатывающие навстречу валы своими зловещими носами. Непохожие ни на какой-либо людской корабль непонятно как плывущие при такой форме бриги пересекали море во время сильнейшего шторма.
Сильные зеленокожие руки крепко вцепились в толстые рукояти весел. Разодетые по-разному орки усердно гребли, они никогда не любили воду и рычали при попадании соленых капель на кожу, многие бы и по колено не вошли бы в нее, но сейчас обязаны терпеть. Но это все ничего по сравнению с тем, что предстоит потом, когда они встанут на твердую почву. Когда возьмут в руки оружие и погонят мерзких хумов, сожгут их дома, будут резать и рвать на части всех, кто попадется. Они перетерпят эту пытку ради мести хумам за всех своих павших сородичей, прославив себя, и каждый из них заберет ни одну жизнь слабых тонкокожих выродков, уничтожающих окружающий мир.
— Уххх…
Орки разом рванули на себя весла, харга, так орки звали эти корабли, перевалила через высокую волну, соленые брызги окатили палубу, ворчание прошло среди гребцов.
— Уххх…
Орки вновь загребли веслами, следующая большая волна преодолена.
— Гахх…
Гребцы по команде подняли весла, харга с ревом сбежала с гребня волны и ударила в следующую не менее высокую, брызги ударили внутрь харга, окатив каждого сидевшего внутри из пяти десятков.
— Ухх…
Харги бросало то вверх, то вниз, но те не опрокидывались вопреки бушующему морю, уверенно прорезая штормовые волны и следуя к своей цели. Широкие паруса из кожи скрипели от постоянных ударов ветра, но никто и не думал их убирать. Флотилия шла клином один харг за другим, как научил их Бог Войны.
Сыны островов шли по Его указу, орки знали, что именно сейчас нужно нанести свой визит хумам, именно сейчас ослабленным и неготовым к войне с великим народом воинов. Хумы воюют между собой, орки давно не воюют, они теперь единый вольный народ.
Низкие тучи опустились так низко, что казалось, соприкасались с волнами, вспышки молний мелькали среди извергающих потоки дождя великанов, время от времени ударяя в воду. Ни один хум не выйдет в такое неспокойное море, боясь потерять свое судно и сгинуть в смертной пучине. Но это жалкие хумы, а орки не ведают страха, они не испугаются какого-то ветерка, наоборот, воспользуются им, дабы неожиданно напасть. Орки знают, что их ведет Бог Войны, и не страшатся пасть, так как Он примет их к себе в легионы, где те будут вечно сражаться.