Горящий Кочевник, который давеча пытался перепрыгнуть костер на краденом коне, добежал до сая и рухнул в воду, и быстро завертелся в мелкой пучине — резвящейся ондатрой среди гладких камней.
…В горах — не верящая слезам тишина: кипел и пенился Холоднокровный Сай, наследник Вечного Ледника, бесстрастно глотая события ночи — бедовые звуки, стынущий в брызгах чад, короткий пар над мёрзкой водой…
Мальчик стоял с факелом и задумчиво смотрел вокруг.
К нему стеной подбежали люди, взрослые и дети. В опаске остановились, смятенно вскрикивая и, как в пантомиме, делая Мальчику какие-то знаки.
Аккордеонист, совсем не похожий на каратиста, разведя руки, встряхивал музыкальными пальцами, выражая крайнее удивление происходящим, — не понимаю, как такое…
Медсестра держала свое лицо в ладонях, как в чаше, и мелко покачивала головой в стороны, — боже мой, что же теперь…
Мышка просто протягивала к нему ладошки, улыбаясь, склонив голову набок, — ну, что ты, хватит, перестань…
Богатырь-повар, присев, и внимательно глядя в глаза поджигателю, как гипнотизёр, прикладывал огромные длани к земле, как будто приминал подушку, — всё хорошо, успокойся, положи…
Мальчик угрожающе повел шумным факелом (с которого шмелями полетели пламенные брызги), туда и обратно, очертив полукруг: фур! — фрр! — не подходите.
Кочевники отпрянули.
Мальчик понял, что кочевники ждут от него доказательств того, что он не такой, как они, и для этого он должен предъявить им снег, свидетельство паломничества к Святой горе, и он стал искать за пазухой снежок, но вспомнил, что выпил его еще вчера.
— Я его выпил! — крикнул он уверенным, а не оправдывающимся тоном, иначе затопчут. — Он во мне!
И кочевники, поверив, вдруг исчезли, растворились в плывущей черноте кратера, по стенам которого заиграли светлые тени. Потом в вышине стали проявляться зубцы, башни, крыши, купола, — Шахристан!
И Мальчик, задохнувшись от радости, помахал городу волшебным факелом.