— Если постоянно работать, то за месяц. Если хорошая ткачиха — чуть раньше.
— Я предлагаю уважаемый Али, чтобы ваша сестра собрала своих ткачих и организовала изготовление ковров, можно и ваших женщин. Вы подумайте, вам Сасэ понадобятся деньги, чтобы пережить зиму. Предлагаю вам сделку. Я буду скупать у вас ковры по двадцать и пятнадцать рублей серебром, но у меня условие. Работа должна быть качественной и красивой. Чем красивее узор, тем выше оплата. Если всё получиться, то можно организовать на постоянной основе. Подумайте. Я уважаю ходжа Али и полностью ему доверяю, могу дать деньги вперёд под пять больших и пять малых ковров.
Загрузив хозяев, откланялся и пошёл к себе в комнату. Устал, день суматошный выдался.
Хотел сначала просто купить два ковра, а потом развил эту мысль. Наладить поставку ковров в Москву и пусть Саня торгует. Сейчас местным нужны средства, думаю согласятся. Надеюсь, Али, вложиться, предложение заманчивое.
В комнате остались Али, Сасэ, Нарт и Азамат.
— Какой-то странный этот русский, он воин или торговец? — задумчиво произнесла Сасэ. — Ты ему доверяешь, брат? Он убил твоего племянника.
— Он единственный из всё русских, кому я могу довериться. Твой сын сам вызвал его на поединок и проиграл. Бой был честным. Я сам убедился, какой он хороший воин. Так что я верю ему. Что ты думаешь, Нарт?
— Здесь даже думать нечего. Предложение очень хорошее и главное не требует больших затрат. Если, уважаемая Сасэ сомневается, мы сами можем организовать изготовление ковров. Приблизительно шесть рублей затрат, три рубля ткачихе, восемь рублей прибыль. Если подумать, то десять ковров в месяц мы можем сделать. Закажем Джаму ещё пять станков и можем пятнадцать делать. Выгодно в любом случае, господин. Заплатим, желающие изготовить нить всегда найдутся, скупим шерсть и обработаем. Хорошее предложение. — подвёл итог Нарт.
— Я согласна, мне нужны деньги, чтобы кормить моих людей. Возьму двести рублей для начала. Ты поможешь брат со станками и шерстью?.
— Помогу Сасэ, нам нужно купить муки или зёрна, остальное пока есть, мяса особенно много, — усмехнулся Али.
Утром мы заключили сделку. Азамат едет со мной, и я передаю ему двести рублей серебром и через месяц жду ковры. Сразу оговорили, что плачу турецкими курешами, двести десять монет. Уходили мы с тремя дополнительными розвальнями груженными под завязку. По просьбе Али, мы оставили десять хороших ружей с запасом пороха и свинца, в обмен на пять ковров. Хозяйственный Тихон немного поворчал, но выполнил приказ. На мой вопрос, зачем нам это старьё ответил, что железо хорошее, много полезного инструмента можно сделать. И не возразишь.
На базу вернулись вечером. Народ, полный впечатлений, разошёлся по казармам. Объявил завтрашний день хозяйственный с помывкой. В штабе сидел сотник Сомов.
— Как прогулялся, Пётр Ляксеич?
— Да ничего особенного, пришёл, увидел, собрал трофеи и домой. Али спасибо сказал, мы ответили, пожалуйста.
— Всё шуткуешь, Дорожный вчера прискакал, ругался, конечно, но так, для порядка. Соседям помогать надо. Просил вестового прислать, как прибудешь, и докладную, чтобы отписал. Глядел на обоз, опять прибарахлился.
— Вот сколько говорю тебе, Григорий Степанович, зависть- плохая черта, борись с ней.
— Да пытался, не получается, всё одно побеждает зараза.— рассмеялся он. — Так я снимаю казачков с кордона?
— Благодарствую, Григорий Степанович, что прикрыл, мясо возьми для своих.
— Да чего там, свои люди, а мясо возьму, раз даёшь. — Усмехнулся он вставая.
Наконец дошёл до дома. Ада встречает меня, радостно улыбается.
— Здравствуй, господин — приветствует меня на русском. Обнимаю и целую.
— Сначала мыться, остальное потом.
— Мне ходить баня с господин, — лукаво улыбается.
— Обязательно, — отвечаю в предвкушении.
Утром проснулся поздно, лежу один, Ада встаёт рано и готовит завтрак, если я дома. Сегодня объявил себе выходной. Это такое блаженство — быть молодым, здоровым. Иметь в достатке самое необходимое для жизни и даже немного больше, что ещё нужно для счастья. Только на войне так остро чувствуешь жизнь во всех её проявлениях. Мысль, что ты можешь погибнуть в любой момент, не даёт времени и возможности откладывать что-либо на потом. Говорят самураи так живут. Сейчас, сразу и много, столько, сколько смогу утащить. Брать больше не разумно, тебя просто раздавит. Здесь на Кавказе идёт война, пусть вялотекущая, но война. Только собрался позвать Аду, как услышал тихий девичий говор и смех. Одеваюсь и выхожу в комнату. В зале сидят Ада и Женя, куча белой ткани и ещё чего-то. Они, увидев меня, быстро встали и поклонились. Улыбнулся, отвечая на приветствие. Комната преобразилась. Постелены привезённые мной ковры, низкий стол, три подушки под бок, всё в восточном стиле. Ада накрывает на стол. Лепёшки, сметана, плошка с мёдом, чай. Приглашаю их позавтракать со мной, отказываются. Появился Саня.