— Представляешь милый, молочница утром рассказывала, что ночью, грабители напали на дом господина Баронина и жестоко убили его. Выкололи глаза, служанке свернули шею, а дворню вырезали как скот. Остался в живых только сторож. Его ударили дубинкой и бросили, связанным у ворот. Полиция говорит, что в городе орудует банда, в пригороде ещё кого-то убили.
Почему-то меня зацепила фраза про глаза и свернутая шея.
— Командир, нет сомнений.
Я вскочил и быстро одевшись поехал на постоялый двор, где остановились наши. Застал сотника в постели, хмурого и не довольного.
— Чего застыл, рассказывай почему начальство беспокоишь в такую рань.
— Так ты не знаешь?
— А, что я должен знать?
— Убит в своем доме некто господин Баронин, его служанке свернули шею, а дворню зарезали как скот. Один дворник живым остался.
— Ты, командир?
— Я. Это они наших девушек украли. Нашли, предложили сдаться, отказались. Бились отчаянно. Ты знаешь мое отношение к людоловам.
— А меня почему не взял.
— Так времени не было, Андрюха.
Выслушал его рассказ о происшествии и почему-то почувствовал себя обиженным, что меня не взяли в дело. Правда, подумав немного, согласился с доводами командира, понимая, что пока мне не доверяют. На многие вещи мы с ним смотрим по-разному. Воспоминание о том, как пластуны добивали раненых людей и лошадей, заставили меня вновь пережить те неприятные минуты. Излишняя жестокость меня коробила, несмотря на то, что я понимал оправданность их действий. Поставил меня в известность о том, что я, после завтра поведу обоз на базу. Это заставило меня ускорить выполнение дел, которые я запланировал. Получил свой заказ у портного, переоделся и отправился на прием к генералу Мазурову. В приемной меня встретил адъютант.
— Прекрасно выглядите, Андрей Владимирович, рад встречи с вами. Прошу генерал ждет вас.
Вхожу в кабинет.
— Здравия желаю ваше превосходительство.
— Здравствуй, Андрей. — Он подошел ко мне и взяв за плечи, с видимым удовольствием, стал рассматривать меня.
— Возмужал, загорел, выглядишь прекрасно и форма казачья тебе к лицу. Не передумал вернуться ко мне. Отец твой укорил меня в том, что я не отговорил и очень переживает за тебя.
— Нет, Станислав Леонтьевич, не передумал. Служба в сотне мне нравиться, командую полусотней. Тяжело по началу было, но выдюжил, как говорят мои казаки. Письмо батюшке я отписал и все ему объяснил, просил не винить вас ни в чем.
— Ты в городе по делам или отдохнуть приехал?
— По делам, Станислав Леонтьевич, закупать потребное для сотни. Решил навестить вас и преподнести подарок от меня.
Достал турецкий кинжал, данный мне сотником, и протянул его генералу.
— Ого, знатная вещица, дамаск, — порадовался искренне генерал, вытащив кинжал из ножен.- Не жалко Андрей, дорого стоит.
— Трофей, Станислав Леонтьевич.
— Неужто в деле побывал? — киваю в ответ.
— В таком случае знатный трофей, у простого горца такого оружия нет. Сам взял?
— Почти, застрелил, — соврал я. Заметил как понравился мой подарок генералу и поднял ему настроение.
— Прав сотник, ох как прав.- Подумал я, наблюдая, как генерал рассматривает свое новое приобретение.
— Пообедаешь со мной Андрей?
— Прошу извинить меня, Станислав Леонтьевич, но очень много дел.