— Говори господин, службу делать буду.
Появился Эркен.
— Спрашивает, командир, какую службу ему нести.
— Так, скажи ему, пусть пока хорошо кушает и помогает Загиту. Когда понадобиться его служба, позову.
— Просит службу ему определить, он воин, а не горшечник.
— Вот, что, пусть делает, что я сказал, воин хренов.- Матюкнулся я.- Это переводить не надо. И скажи, пусть меньше на людях светится, пока не желательно. Эркен прилежно перевел. Я выдал Халиду дополнительно два рубля, на поправку здоровья.Выслушав мои распоряжения, Халид подумал и поклонившись ушел.
— Командир, может пристроить его, пусть службу служит. — рассмеялся Савва.
— Ты видел какой он худой, пускай лечится и отъедается. Он мне нужен здоровый и бодрый. Хорош, фигней заниматься, займись записями и подумай, потом мне доложишь свои соображения.
Наступил май. Дороги просохли. Подготовка к рейду проходила планово, без авралов и героических преодолений трудностей, которые, порой, мы сами создаём. Определил, кто пойдет в рейд, что вызвало недовольство у тех, кто не попал в число участников, особенно среди новичков. Я жестко пресёк все дурные мысли в неокрепших умах молодняка. В рейд идут стрелковый десяток Романа, оба хорунжих с двумя десятками из полусотен, на их усмотрение. Тихон и Илья со своей мастерской и повар с кухней. Тихон решил взять второй фургон, здраво решив, что запас грузить в его мастерскую не следует. Разумное решение всегда приветствуется мной. И моя банда, Аслан и Саня. Я не сомневался в верности Аслана. Враг господина, его враг. Вот так, просто и без лишних душевных терзаний.
Эркен вызвал Халида, решил попробовать нарисовать кроки предстоящего района оперирования. По началу дело уперлось в не понимание Халида, что от него хотят. Эркен терпеливо объяснил и попросил его рассказывать по памяти о местности и дороге от пункта А в пункт Б, подробно. Халид рассказывал, а Эркен зарисовывал кроки, очень приблизительные и не точные, но это позволяло представить в объеме всю картину. Постепенно Халид стал понимать, что делает Эркен и отмечал неправильно отраженную зарисовку. Далее стали определять где, на его взгляд, удобно устроить засаду на отряд всадников в полусотню человек, чтобы были соблюдены определенные условия для атаки. Наш будующий проводник, часто охотился и выполнял поручения отца разъезжая по Дагестану, бывал и в Чечне. У него родственники проживали в приграничной полосе, со стороны Чечни. Тандем Халида и Эркена серьезно помог нарисовать довольно точную карту. Я смог приблизительно определить несколько мест для засады с учётом наших возможностей. Халид отнесся к работе очень серьёзно, он понял, что это связанно с возможным нападением на Хайбулу. Принес огромную пользу штабной группе работающей над планированием операции. Определили два вероятных аула, где Хайбула чаще всего находится. В самом дальнем, жила его молодая жена. Хороший командир может не ходить на службу, определил направление и подчиненные работают. А я хороший командир.
Предстоящий рейд захватил меня и я полностью погруженный в работу как-то отстранился от повседневной жизни базы, вернее Пластуновки. Наше поселение стало быстро разрастаться и становиться ремесленным центром. Многие планировали переселиться к нам, не только из Романовки. Это, стало серьёзной проблемой для меня. Приехал Сомов и станичный старшина.
— Здравия, Пётр Алексеевич, — они пришли и перекрестились на икону с лампадкой висящую в углу комнаты. Анисим позаботился, я в религиозных делах слаб, удалось приучить себя креститься при посещении горниц казаков. В начале постоянно забывал это сделать, на что мне указали Анисим и старшина. А это серьезный прокол. Пытался списать на то, что я не знаю особенностей жизни казаков. Прозвучало не очень убедительно. У меня дома, в Москве, была икона, которая досталась маме от бабушки. Пришлось уделить серьёзное внимание этому вопросу. На данную тему пообщался с полковым священником, отцом Мефодием, сам из казаков, он очень лояльно отнесся ко мне и положительно принял мои нововведения во время похорон погибших бойцов. Особенно, он одобрил внесение погибших в списки личного состава сотни и собирался внедрить это по всему полку. Потом я получил конкретный втык за отсутствие молельной комнаты для пластунов базы, что Егор Лукич моментально исправил. Теперь у нас была молельная комната с иконой Николая чудотворца, которую прислал отец Мефодий.
— И вам поздорову, проходите, присаживайтесь.
— Живешь как басурманин, Пётр Алексеевич, — сказал старшина усаживаясь на ковёр. Я не понял, похвалил или осудил. Честно говоря, мне не очень понравилось начало разговора.