Как-то у меня не вязался Отец Мефодий со словом, батюшка.
А чего ты, Пётр, наложницу свою не крестишь?
— Не хочу заставлять, если сама придет к этому, буду только рад.
— Познакомь или прячешь от других глаз?
— Нет конечно, Аслан, позови Аду.
Она зашла и поклонилась.
— Вы звали меня, господин?
— Познакомься, Ада, это, отец Мефодий, наш полковой священник.
— Здравствуйте!
Ада поклонилась.
Батюшка долго рассматривал её. Она смутилась и слегка покраснела.
— Иди, Ада, принеси свежего чаю.
Отослал я её, чтобы не смущать лишний раз.
— Не врут значит люди, красивая.
— Так почему не прикажешь ей принять православие?
— Если она станет православной, грех будет осознанный или жениться надо. У мусульман допускается временное совместное житьё, по договору. Для неё, жить со мной, не грех, а я, грешен конечно, но не сильно, иноверка.
Отец Мефодий так расхохотался, аж слёзы выступили.
— Ох не зря тебя горцы Шайтан Иваном прозвали, ох не зря.
Завершив свои дела, отец Мефодий собрался уезжать. Проводил его за ворота, где он сел на своего жеребца и повернулся ко мне.
— Укрепляй веру свою, Пётр, ибо нельзя человеку без веры. А песню казачью ты славную сочинил. Щедро господь наградил тебя талантами. В песне, обязательно, поменяй последние строки и запел хорошо поставленным голосом.
— Только вера, казаку, во степи подмога.
— Только с верой, казаку, помирать легко.
Конец второй книги.