— Вы понимаете, что я могу отчислить вас из гвардии с позором и вообще из армии.
Рощин осознав, что падать ниже некуда изменился в лице.
— Ваше Императорское Величество, вы вольны поступить так, как посчитаете нужным. Но хочу сказать Вам, что происходят в жизни случаи, когда офицер не может поступить иначе, как участвовать в дуэли, что бы защитить свою честь. Ибо отказавшись от неё, он потеряет всё чем обязан дорожить офицер. Есаул Иванов поступил, как настоящий офицер, у него не было другого выхода, в отличии, от граф Вержановского, поступок которого опозорил весь полк. Это единственное обстоятельство заставляющее меня стыдиться того, что я служил с этим человеком в одном полку. Все обстоятельства случившейся дуэли подробно изложены в рапорте и засвидетельствованы офицерами полка.
— Можете быть свободным, подполковник.
Сказал немного остывший Николай. Александр прекрасно знал всё, в мельчайших подробностях, о произошедшей дуэли от князя Андрея Долгорукого. Так же он узнал о том, что есаула обвинят в отстранении графа Олевского и барона Ростена из окружения Александра. Чему он, немало удивился.
— Есаул заигрался, не понимая куда он лезет по своей простоте и неразумности.
— Нет, ваше величество, есаул и в мыслях не держал о каких-либо дворцовых интригах. Наоборот, он ещё два дня, тому назад, хотел отбыть на Кавказ. Князь Андрей уговорил его остаться на день рождения Натальи, 3 марта. Судя по его высказываниям, он ни коим образом не помышляет жить в Петербурге.
— Жаль, я надеялся, что он останется у тебя в окружении.- вздохнул Николай.
— Я предлагал ему, папа, он категорическим образом отказывается. Мне он очень понравился. Есть что-то в нем такое, что располагает к нему. Хочется иметь его в друзьях, а не врагах.
Глава 27
Очнулся я под самое утро. Сразу понял, нахожусь в госпитальной палате. Слабость была такова, что не было желания шевелиться, но естественные желания организма настойчиво требовали выхода. Попытался сесть, но не получилось.
— Эй, кто живой⁈
— Ни как пришли в себя, ваше благородие? — приподнял голову дежурный санитар дремавший за столом.
Небольшой огарок свечи еле освещал палату.
Запалив лампу, санитар подошёл к кровати.
— Это мы сейчас ваше благородие, — догадался он по моему лицу. Аккуратно подхватив под мышки, помог справить нужду. Во время движения ощутил тянущую, пульсирующую боль в правом боку. Ощупал тугую повязку.
— Зашили уже — с досадой подумал я.
Дверь в палату отворилась, заглянул Савва.
— Очнулся командир — быстро подошёл и отстранив санитара, помог мне прилечь. Санитар отошёл, с опаской поглядывая на него.
— Что, да как, докладывай?
— Четверо нас тут, со вчерашнего дня в соседней комнате. По четыре часа дежурим у входа.
— Зачем?
— На всякий случай, кто знает, как обернётся всё. Поручик тоже тута недалече, мало ли.
— Он что ходит? — удивился я.
— Куда, там. Вчера к нему даус какой-то приходил. В золочёных шнурах весь. На дохтуров покрикивал.
— Неужели граф Олевский — подумал я. — Вас не трогал?
— Да не, поглядел только и ушел. Нас тута никто не трогает, комнату рядом дали, кормят и мы никого не трогаем — усмехнулся Савва.
— Скорая помощь при вас?
— Так, у Аслана, он её постоянно таскает.
— Сейчас отдохну немного, раной займёшься.
— Так дохтур сказал, что всё сделал? Савва не понял моих планов.
— Рана моя? Что хочу, то с ней и делаю. — поморщился я, когда бок отозвался болью на моё не ловкое движение. — Через два часа поднимешь меня. Выполнять урядник.
Савва не стал задавать глупых вопросов.
В девять утра Савва с Эркеном пришли с сумкой скорой помощи. Санитар, заподозрив что-то, незаметно исчез и минут через пять в комнату ворвался молодой доктор в халате.
— Господин есаул, что вы собираетесь делать?
— Как вас зовут, доктор?
— Полковой доктор, Спиридон Евлампиевич Могильный, губернский секретарь.
Хотел пройтись по поводу имени и фамилии, но сдержался.
— Хочу осмотреть свою рану и кое-что исправить.
— То есть как исправить? Вы, что доктор? Позвольте поинтересоваться, — ехидно и с сарказмом поддел меня Могильный.
В палату вошёл ещё один эскулап.
— Что у вас, Спиридон Евлмпиевич?
— Да вот, Иван Петрович, есаул собрался провести осмотр раны.
— Старший полковой доктор, Генгольц Иван Петрович. Так что вас не устраивает, господин есаул?