— Даже так, — хмыкнул генерал. — Интересно, он сам то хоть раз бывал в горах.
— В настоящее время пребывает в Тифлисе.- продолжил Шувалов. — Согласовывает организационные вопросы с полковником Штукиным. В приказе не указано прямое переподчинение пластунской сотни в егерский батальон, но есть сноска, с привлечением казаков линии. Однако привлечение казаков Кавказского войска возможно только с вашего разрешения, которое полковник Штукин обязательно получит, после приказа командира корпуса. Но, приказать переподчинить пластунскую сотню он не может, так как пластунская сотня сформирована по приказу Атамана и содержится с самого основания исключительно за счёт самой сотни. Только в самом начале своего формирования из войсковой казны выделено двести двадцать рублей серебром на полусотню и всё, я уточнял вопрос в вашей войсковой канцелярии. С последним набором и прикомандированием на обучение семидесяти казаков первого года службы, из военного ведомства выделено двадцать пять тысяч рублей ассигнациями. Переподчинение сотни невозможно, так как формально сотня не состоит ни на чьём балансе и является добровольным воинским формированием с собственным финансированием, в составе Кавказского казачьего войска и числиться в Семёновского полку. Если пойти дальше, то хорошо бы задним числом оформить сотню, как отдельную пластунскую сотню с присвоением номера и своих полковых цветов. Сотня в военных вопросах подчиняется Наказному атаману, в остальных вопросах является самостоятельным формированием и несёт службу согласно уложению о казаках и их службе. Любое задействование казачьих формирований в войсковых операциях проводится с согласия Наказного атамана. По своему статусу казаки относятся к иррегулярным формированиям. Только в случае войны они переходят в полное подчинение Командира отдельного Кавказского корпуса, а официально объявленного военного положения нет. Конечно, командир корпуса, имея прямой приказа его императорского величества, может провести переподчинение сотни военному ведомству, теоретически. Но, согласитесь, обращаться к Императору с подобным вопросом никто не решится.
— Действительно, Александр Константинович, всё разумно и логично. Я распоряжусь, чтобы не откладывая приказом, оформили преобразование сотни в отдельное формирование, со своими полковыми цветами, задним числом. Думаю в ближайшее время мы получим приказ и дождёмся приезда самого фон Мангера. Мне необходимо подготовиться к разговору с Командиром корпуса. Александр Константинович, подготовьте мне подробную докладную записку вместе с моей канцелярией по всему, что вы сейчас сообщили. Спасибо вам и генералу Зубареву за совместную работу. Вы можете быть свободны.
— Осталось дождаться Петра Алексеевича. Неизвестно, как он отреагирует на приказ о его увольнении, захочет ли он продолжить военную службу.- сказал генерал Соловьеву, после ухода Шувалова. Он задумчиво смотрел на приказ который лежал перед ним на столе.
— Ваше превосходительство, — Соловьёв встал, подчеркивая переход на официальный тон. — Я с полной уверенностью могу сказать, что Пётр Алексеевич был вынужден участвовать в дуэли. Полагаю, у него не осталось другой возможности. За всё время совместной службы, никогда прежде не был замечен в подлых помыслах и поступках порочащих его, как офицера. Я могу хоть сейчас поручиться за него и не сомневаюсь в его порядочности.
— Ну, что же, Александр Николаевич, ко всему сказанному вами, могу добавить, что, так же готов поручиться вместе с вами за Петра Алексеевича. Будем надеяться, что он оправдает наши надежды.
Глава 29
Штаб Отдельного Кавказского корпуса. Тифлис.
Полковник Штукин сидел у себя в кабинете и принимал подполковника Генадия (Генриха) фон Мангера прибывшего из Петербурга. Разговаривая с подполковником, он ни как не мог избавиться от чувства досады возникшего у него после получения приказа из инспекторского департамента военного министерства, об увольнении штабс-капитана Иванова с военной службы. Дуэль означенная в приказе не оставляла двусмысленности по поводу его судьбы. Петербург равнодушно перемолол очередного провинциального прожектёра, пытавшегося пробиться на самый верх. Наивного мечтателя, каким был и он, после окончания Академии Генерального штаба. Вся его, хорошо продуманная комбинация рушилась, когда до её конца осталось совсем немного. Он смотрел на подполковника фон Мангера, который спокойно и четко докладывал ему о своем плане организации и обучения будущего батальона. Типичный остзейский немец, худощавый, в хорошо пошитом мундире с рыбьими бесцветными глазами, холодными и не выразительными. Поймав момент, когда Мангер остановился, что бы перевести дыхание, он спросил его.