— Генадий Карлович, вы сами бывали в горах?
— Так точно, господин полковник, самого детства бывал в Альпах, в Швейцарии. У нашей семьи есть небольшое поместье в тех местах. Часто охотился и просто совершал походы.
— Замечательно. Вы ознакомились со штатами батальона?
— Так точно.
— Квартировать будете под Эриваном. Получите предписание и соответствующие документы дающее вам право на набор солдат в батальон из частей и формирований Кавказского корпуса и Кавказской линии. Желаю вам успеха, Генадий Карлович, к 20 июня батальон должен быть сформирован. Да, дополнение, господин подполковник, штаты сокращены до трехсот человек.
— Но почему?
— Командир корпуса сократил, мотивируя нехваткой солдат в частях. Некоторые воинские формирования, которые планировалось передать вам, в батальон, оказались необходимы в других местах.
Полковник вспомнил вчерашний разговор у командира корпуса. Генерал Галлер разговаривал с ним, в присутствии атамана кавказского казачьего войска, который сидел с нахмуренным и недовольным лицом.
— Мирослав Титович, вы, как ответственный за формирование горного егерского батальона должны знать, что планируемый вами перевод отдельной пластунской сотни не возможен.
— Но почему, ваше высокопревосходительство?
— Потому, господин полковник, атаман доказал мне, что данное формирование не является частью корпуса, а входит в состав Казачьего войска и подчиняется ему только в военных вопросах. Но участие её в летней компании не обсуждается.- Галлер строго посмотрел на Колосова — и атаман заверил меня, что состав сотни будет увеличен до двухсот пятидесяти казаков.- опять внимательный взгляд на атамана, не терпящий возражения.
Наконец мы подъезжали к Пятигорску. Больше месяца в пути, холод, дожди, непролазная грязь в некоторых местах. Передвигались не особенно быстро, бойцы старались везти меня с осторожностью. В Москве пробыли три дня, забрали Тихона и всё, что он успел сделать за время моего отпуска и тронулись в путь. Через две недели рана моя почти зажила. Бойцы успокоились и перестали чрезмерно опекать меня.
Переосмыслив всё, что со мной произошло в Петербурге, я наконец понял, мне чертовски повезло. Андрей был прав. Без поддержки тех, у кого есть власть и связи, меня бы просто стёрли в порошок. В лучшем случае, граф Вержановской искромсал бы меня, как какого-нибудь жалкого дурачка.
Но вышло ровно наоборот.
И теперь я знал наверняка, мне этого не простят. Раньше или позже, но обязательно будут мстить.
Поначалу я даже обрадовался, что уезжаю домой, на Кавказ. Будто бы это могло что-то изменить.
Боже… Какой же я был наивный.
Нет. Я не просто наивный. Я законченный лох. Конь педальный. Дерево дубовое. Называй как угодно — и будешь прав.
По прибытии в Пятигорск привёл себя в порядок и отправился в штаб линии, навестить Шувалова. С самого моего появления в штабе, мне не понравилось тщательно скрываемый интерес офицеров штаба встречающихся мне по дороге к кабинету.
— А, Пётр Алексеевич, наконец то прибыли. А то, признаться заждались мы вас.- встретил меня озабоченный подполковник. Пойдемте к генералу Мазурову. Он просил явиться к нему по прибытию вас, дорогой есаул.
— Я так понимаю, слухи о моих приключениях дошли до вас?
— Несомненно, дошли, да ещё какие. Красиво оформленные. Вы теперь очень известная персона среди офицеров Кавказа.
Когда адъютант генерала увидел нас, он сразу поспешил в кабинет и минуту спустя пригласил войти.
Генерал Мазуров стоял строгий и официальный. Адъютант, который обычно сразу покидал кабинет, остался стоять вытянувшейся по стойке смирно.
— Господин Иванов, прошу вас ознакомиться с приказом.- его голос звучал сухо и отстраненно. Мазуров протянул мне лист бумаги с гербовой печатью военного министерства, исписанного красивым почерком с завитушками и чёрточками. Я читал приказ и не мог понять того, что написано, буквы не складывались в слова. Прекратив бесполезные попытки, вернул бумагу.
— Во исполнения приказа, прошу вас снять военный мундир офицера и впредь не сметь использовать его. В противном случае вы будете наказаны в установленном, для этого случая, порядке. Остальные документы по поводу вашего увольнения получите в канцелярии. Больше вас не задерживаю. Прощайте. Я вышел из кабинета в сопровождении Шувалова. Механически совершая все положенные действия. В голове звенящая пустота и абсолютное отсутствие мыслей, как будто их вымели веником. Пришел в себя, когда мы с Шуваловым оказались на улице.