Констанция пробовала узнать что-либо о графе Иванове Васильеве, но собирался только негатив. Людей, кто бы мог сказать что-то толковое о нём, не было. Главное прозвучало следующие; выходец из низов, ненавидит природную аристократию, в следствии своей убогости, ничтожества и зависти. Не был принят приличным обществом Петербурга и ни одна, уважающая себя фамилия не открыла двери своих домов для его семьи. За исключением князя Долгорукого и то по причине того, что их сын служит вместе с графом Ивановым Васильевым. Князь Андрей чем-то обязан ему. Вот такие основные сведения были собраны Констанцией, не считая кучи мусора и грязи, которую она отсортировала и выкинула за ненадобностью. Княгиня Оболенская решила не спешить, после столь долгого путешествия, следовало отдохнуть и неторопливо узнать всё необходимое и только после этого попытаться помочь брату. Единственно верные сведения были о том, что службу он несёт на какой-то базе, которая распложена у селения Пластуновка, что рядом со станицей Романовка.
Спустя два дня с визитом вежливости пожаловал генерал Мазуров.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — произнес он, щелкнув каблуками и склоняясь в изящном поклоне. — Счастлив лицезреть вас в наших скромных краях. Надеюсь, ваше присутствие хоть ненадолго развеет уныние Пятигорска. Осмелюсь спросить, что побудило вас предпринять столь дальний и, должно быть, утомительный путь?
— Слухи о чудодейственных здешних водах, — ответила Констанция с легкой усталостью в голосе. — Желаю поправить здоровье. Лекари настоятельно советовали источники.
— Уверяю вас, княгиня, польза несомненна, — поспешил заверить Мазуров. — Вы убедитесь сами. Позвольте пригласить вас на субботний бал в офицерском собрании? Надеюсь, вы почтите его своим присутствием. Весь местный цвет, офицерство да и не только, лелеет надежду лицезреть вас. — В его взгляде мелькнуло что-то помимо учтивости.
— Постараюсь не разочаровать ваших ожиданий, генерал, — ответила она с вежливой, но отстраненной улыбкой.
— Станислав Леонтьевич, сделайте одолжение! — мягко, но настойчиво поправил он. — Ваш официоз, ваше сиятельство, мешает непринужденности.
— Хорошо, гене… Станислав Леонтьевич, — кивнула Констанция. — Можете обращаться ко мне Констанция Борисовна. Хотя, — звонкий смех неожиданно вырвался из нее, — можно и без «Борисовны»! Порой чувствую себя почтенной матроной, засидевшейся в невестах! — Смех ее, искренний и заразительный, подхватил и Мазуров, напряжение в воздухе чуть рассеялось.
— Если позволите, Констанция, — продолжил он, уже неформально, — я приставлю к вам своего порученца. Облегчит ваше пребывание в городе.
— Благодарна, Станислав Леонтьевич, — ответила она, и в голосе вновь зазвучали капризные нотки. — Но, умоляю, пусть он будет… ненавязчив. Без излишнего усердия. Я так устала от этого в Петербурге. — Она изящно передернула плечами. — Знаете, неприятно ощущать себя трофеем в мужских играх.