— Полно вам, подпоручик, нелепицу пересказывать, — поморщился штаб-ротмистр Самойлов, стряхивая пепел с мундира.
— Но он же сторонится нашего общества, — не унимался молодой офицер. — Ни на собраниях, ни на празднествах, про балы и говорить нечего, я его ни разу не видел. Не иначе, стыдится своего простого происхождения?
— Гм… Не сказал бы, — протянул Самойлов с сомнением. — Конечно, мы в походе, не до светских условностей. Но чувствуется в нем… порода, что ли. Вчера на маневрах наблюдал, как он цукал казаков. Ни крика, ни ругани. А я, признаться, слушая его ровный, стальной голос, сам невольно вытянулся. И казаки, с их вольницей, слушали, как вкопанные, и выполняли беспрекословно.
— Да чего уж там! — с досадой бросил окурок в костёр поручик постарше. — Вы посмотрите на его пластунов! Такого толкового снаряжения и дисциплины я ни в одной части не видывал. Временный бивуак они с устройства отхожих мест начали! Централизованное питание, представьте! Мы с марша валимся с ног, ставим палатки кое-как, цыганский табор, а не лагерь! А его батальон пришел, мигом разбился по всем правилам, и тут же кухня дымит, люди сыты.
— Есть чему поучиться, — вздохнул штаб-ротмистр, глядя в сторону аккуратного расположения чужого батальона.
— А мне кажется, господа, — горько усмехнулся поручик, звонко стукну по колену, — что у нас подобного никогда не случится.
Вернулась разведка с опозданием на три дня.
— Здравия, командир. — Костя с Азимом и Халидом подошли к моему штабу под навесом фургона. Уставшие, в запыленной одежде.
— Садитесь. Почему задержались? Я уже переживать стал.
— Далеко зашли, обратно кружным путем пришлось возвращаться. Горцы собираются на северо-востоке. Не меньше двух с половиной тысяч. Из них тысяча конных. Давно таким скопом не ходили в набег. Говорят Абдулах-амин призвал всех кого можно.
Я задумался, переваривая информацию.
— Хунзахские беки сильно бояться, люди стали уходить из селений. Они много воинов нет. Могут собирать, три, четыре сотня, наверное.— добавил Халид.
— Может врут про тысячи? — попробовал я смягчить впечатления.
— Нет, командир, верный люди говорили.
— Да, уж порадовали. Ладно, отдыхайте.
Андрей присутствующий при разговоре успел посчитать.
— У нас пятьсот пятьдесят наших и шесть сотен конных. Хайбулы пара сотен. Ну не такой страшный расклад. Если ещё по уму принять их… — он посмотрел на меня. — можем и хорошего пенделя дать.
— Не можем Андрей, а должны. Мне нужно встретиться с Хайбулой.
Глава 32
Зимний дворец. Кабинет генерала Бенкендорфа.
— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство. — генерал Дубельт стоял с озабоченным лицом. Бенкендорф внимательно посмотрев на него, кивнул.
— Здравствуйте Леонтий Васильевич, — Шеф своим обращением снимал официоз с беседы. — Вы чем-то озабоченны?
— Да, Александр Христофорович, вчера получили почту по нашим каналам. Развёрнутый доклад Куликова и доклад полковника Иванова–Васильева.
— И, — Было видно как напрягся Бенкендорф.— начните с доклада Иванова Васильева.
— Операция началась. Хайбула открыто отошёл от непримиримых, объявил себя ханом Аварским и сел в селении Картах. Произошёл раскол межу ним и Абдулах-амином. Он объявлен предателем и клятвопреступником. Полковник уверен, что последуют карательные меры и он готовится к ним. Хайбуле выданы деньги и оружие. Его семья у Иванова, под его охраной. Испрашивает дозволения, в случае необходимости перевезти её к себе, в подмосковное имение. Также, подтвердить признание за Хайбулой дворянского звания, после заключения с ним мирного договора. После всего, просит содействия, определить на учение его сына в кадетский корпус.
— Вы уверены, Леонтий Васильевич, что Хайбула с помощью полковника сможет устоять против фанатиков Абдулах-амина?
— Трудно сказать, Александр Христофорович, не зная полной обстановке. Полковник Иванов, хороший тактик и стратег, разбирается в хитросплетениях местных дел. Сам факт, что ему удалось уговорить Хайбулу на такой поступок, говорит обо всём. Уверен результат будет.
— Хорошо, что по делам Куликова?
— Дела, которые он расследовал, законченны. Он особо подчеркивает, дела, которые он может проводить в пределах своей компетенции. — Дубельт немного смутился.
— А есть иные дела? — удивился Бенкендорф.
— Да, Александр Христофорович. Многие из них связываются с обер-интендантом, генерал-майором Смолиным.