— С семьёй все хорошо.— Хайбула улыбнулся и слегка кивнул. — Кратко расскажи мне, что у тебя произошло после боя. — попросил я.
— Победа над Султаном значительно усилила моё влияние, уже десять селений признали меня ханом, Дасенруховцы подтвердили наш договор об их нейтралитете и невмешательстве в дела. Малик делает всё, чтобы мы еще договорились о взаимной помощи при необходимости. Население Картаха растёт. Хочу построить Базар как у тебя. Хунзахские беки молчат. Приезжал человек Хамида и сказал. В походе, от карахцев, участвовало тридцать два человека. Вернулось девять, остальные, во главе с Хамидом отказались от набега. Он заверил меня, что Карахцы не будут нападать на меня. Старейшины ждут, что я буду делать дальше. На днях была попытка нападения на меня, но всё обошлось, стрелявший из пистолета промахнулся. Так что опасность пока серьёзная. Знаешь, Пётр, я подумал и решил согласиться на переезд семьи к тебе, в Россию. Так будет надёжнее. Если ты не передумал конечно. — Он напряжённо смотрел на меня и ожидал ответа.
— Нет, я сдержу своё обещание. Я в конце октября поеду в Петербург — возьму их с собой.
До отъезда мы должны заключить мирный договор. Ты готов, Хайбула.
Я заметил, как он, почти незаметно, облегчённо выдохнул.
— Да, Пётр, я готов!
Теперь облегчённо вздохнул я.
— Почему важно заключить мирный договор сейчас, Хайбула? Я точно буду на приёме у царя и смогу через многие ступени донести договор сразу к нему. После его подписи уже никто из военной администрации и чиновников не сможет препятствовать его исполнению. Ты понимаешь значение подписи государя? После тебе перешлют договор подписанный царём и скреплённый печатью. Готовься мы поедем в Пятигорск, подготовим и подпишем договор. Сначала генерал-лейтенант Мазуров, его положения начнут действовать. Потом я всё сделаю как обещал.
— Благодарю тебя Пётр, я готов. — Хайбула встал, лицо его было решительным.
Следующим днём мы отправились в Пятигорск. Хайбула и Гасан в сопровождение трёх воинов. По прибытию в город разместил их в гостинице. Вызвал Армена и заказал всем новые костюмы. Чёрные черкески с белым бешметом со строгим украшением. Пока Хайбула обживался в номере я прямиком отправился к генералу Мазурову.
— Здравия желаю, ваше превосходительство!
— Батюшки! Пётр Алексеевич! — генерал искренне обрадовался. — Рад видеть вас на свободе. А то, знаете ли, ходили тут… не самые приятные слухи после вашего ареста.
— Сущие мелочи, Станислав Леонтьевич, по сравнению с тем, ради чего я к вам явился, — отмахнулся я.
— Вы меня заинтриговали, полковник. Не томите! — усмехнулся Мазуров, жестом приглашая садиться.
— Со мной в город прибыл Хайбула. Аварский хан. Для заключения мирного договора с Империей.
В кабинете повисла гулкая тишина. Сперва на лице генерала отразилось полное непонимание, затем — медленное осознание.
— Вы… что сказали? — он привстал. — Хайбула… Договор? — Озарение смешалось с изумлением. — Хайбула сам является для заключения мира⁈
Лихорадочное возбуждение охватило генерала. Он вскочил из-за стола и зашагал по кабинету, потирая руки.
— Мирный договор… Конец крупным стычкам в его землях… М-да… Весьма, весьма интересно! — Он резко обернулся. — Какую территорию он контролирует фактически?
— Десять селений уже признали его ханом.
— Десять… Так… Так… — генерал кивал, прикидывая масштабы. — И какие условия он предлагает?
— Это как раз предмет переговоров, ваше превосходительство. Замечу, — я сделал паузу для весомости, — я предоставляю вам честь быть первым подписантом под этим документом. Сами понимаете значение: первый мирный договор с аварцами — самым воинственным народом Дагестана!
Мазуров резко остановился, оторвавшись от своих расчетов. Его взгляд стал пристальным и холодным.
— Вы полагаете, полковник, я не осознаю исторической важности сего акта?
— Отнюдь, Станислав Леонтьевич, — спокойно парировал я. — Я лишь хотел бы, чтобы среди подписантов значились также атаман Колосов, а проект договора составил подполковник Шувалов. Естественно, право первой подписи — исключительно за вами.
Холодный, всепонимающий взгляд генерала впился в меня.
— А вы, Пётр Алексеевич, — медленно проговорил он, — не желаете оставить свой автограф на этом… историческом свитке?
— Нет, Станислав Леонтьевич, — ответил я ровно. — Не желаю. Объяснять причины не буду.
— Хм. Ладно, — Мазуров махнул рукой, принимая правила игры. — На подготовку проекта — двое суток. Предупредите Хайбулу: при представлении договора Государю Императору возможны редакторские правки перед высочайшей ратификацией.