— Вы говорите со мной об этом с подачи вашего начальника, Максим Сергеевич?
— Нет, конечно, Пётр Алексеевич. Это чисто мои измышления по данному вопросу. Другие варианты не столь важны. Князь долго ждал подобного места службы. Он боевой генерал и может принести много пользы будучи командующим Кавказского корпуса. И не ошибусь, если моё начальство будет оказывать поддержку ему. Князь весьма разумен и не похож на бездушного солдафона.
— Да, вы правы, Максим Сергеевич, согласен с вашей оценкой генерала. Посмотрим, что покажет завтрашний разговор.
— Надеюсь, Пётр Алексеевич, вы сможете понять и поддержать князя. Учитывая ваши возможности, это вполне возможно сделать.
— Боюсь вы переоцениваете меня, Максим Сергеевич. — улыбнулся я в ответ.
Уверенность в том, что беседа ведётся с подачи Баровича стала очевидна. Ранним утром я вошёл в приёмную командующего Кавказским корпусом, адъютант узнал меня.
— Здравствуйте, ваше сиятельство. Генерал ожидает вас. — Он быстро исчез за дверью кабинета. Открыв дверь, жестом пригласил меня войти.
— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство! — Я чётко поприветствовал генерала.
— Здравствуйте, Пётр Алексеевич! — Лицо князя выражало искреннюю радость. Он подошёл ко мне и протянул руку для пожатия.
— Ознакомлен о вашем участии в отражении набега Абдулах-амина. Весьма впечатлён и обрадован тем, что на линии существует формирование, способное на такие дела. Действия вашего батальона не дали возможности захватить Грозную. Даже боюсь представить последствия этой катастрофы. — Нахмурился Воронцов.
— Ваше высокопревосходительство…
— Оставьте, Пётр Алексеевич, — поморщился Воронцов.
— Фёдор Иванович, вы слишком драматизируете ситуацию, — поправился я.
Воронцов тяжело опустился в кресло и жестом пригласил меня занять противоположное. Приказав адъютанту распорядиться насчёт чая, он замолк, дожидаясь, пока накроют низкий столик. Лишь сделав первый глоток, генерал поднял на меня взгляд, ожидая продолжения.
— Набеги горцев были, есть и будут, — начал я. — Вопрос в том, как мы на них отвечаем. Я уже докладывал его величеству о своих соображениях, и результатом стал именной указ, расширяющий мои полномочия. Я являюсь сторонником более гибкого установления контроля на Кавказе.
— То есть, вы предлагаете отказаться от карательных экспедиций в ответ на вылазки? — уточнил Воронцов.
— Отнюдь, нет, Фёдор Иванович. Ответ должен быть жёстким, но адресным, а не мазать всех одной краской. И уж точно не стоит бездумно взваливать на себя вину за все грехи прежних командующих и с покаянной головой ожидать все кары небесные. Ваша задача — принять сложившуюся ситуацию как данность и выработать твёрдый план действий. План, который обеспечит спокойствие на Кавказе и позволит мирно подвести местные народы под руку империи. Простите мой менторский тон, я, кажется, увлёкся.
Воронцов смотрел на меня по-новому, будто открывая с неожиданной стороны.
— Что вы, Пётр Алексеевич, продолжайте! — с искренним интересом сказал князь. — Подход более чем любопытный.
Наша беседа затянулась больше чем на час. Воронцов слушал внимательно, временами делая пометки в тетради и задавая точные, проницательные вопросы.
— Что ж, мысли чрезвычайно интересные, — подвёл он черту. — Нам необходимо встретиться ещё и обсудить всё обстоятельнее. А теперь — о главной причине вашего визита, Пётр Алексеевич. К нам прибывает с ознакомительной поездкой цесаревич Александр. Мне известно, что вы дружны с его высочеством… — Воронцов многозначительно посмотрел на меня. — И потому я хочу попросить вас: усильте его охрану вашими пластунами и, если возможно, оградите его высочество от необдуманных шагов.
— Разумеется, Фёдор Иванович. Можете быть спокойны. Я приложу все усилия, чтобы и охрана была надёжной, и настроение у цесаревича было конструктивным.
— Признаться, Пётр Алексеевич, я не перестаю удивляться вашему дару, — задумчиво произнёс Воронцов. — Вы, несмотря на происхождение, начали с самых низов и за кратчайшее время достигли таких высот. Честно говоря, в вашем присутствии, порой, чувствую себя дремучим солдафоном. Я всегда был далёк от светских радостей. Сперва не было возможностей, а когда они появились — пропало всякое желание, — он грустно усмехнулся. — Но довольно о грустном. На днях состоится совещание по поводу визита цесаревича, где нам волей-неволей придётся обсуждать и последние неприятные события. Ваше присутствие там необходимо. На сегодня свободны, полковник. До встречи.