— Здравствуйте, граф. Присаживайтесь. Я слушаю вас, Дмитрий Борисович, — молвил государь, указывая на кресло.
— Ваше величество, не смею утомлять ваше внимание мелкими подробностями нашей работы в Иностранной коллегии по восточному вопросу. Осмелюсь сказать лишь, что граф Нессельроде проявляет недопустимую близорукость и поразительное легкомыслие в оценке кавказских дел.
Император нахмурился, но кивком разрешил продолжать.
— Позвольте изложить вам соображения и планы полковника графа Иванова-Васильева, кои он намерен привести в действие по прибытии к месту службы. Решился доложить о сем, ибо усматриваю в них существенную пользу для Отечества.
Подписание мирного договора с аварским ханом Хайбулой есть не просто успех, но важнейшая предпосылка к усилению нашего влияния. Сие событие уже побуждает иные туземные общества последовать сему примеру. Однако деятельность полковника наталкивается на непреодолимые препоны: отсутствие достаточных полномочий, необходимость испрашивать согласие у каждого начальника и чиновника, кои, как вам известно, пекутся более о собственной корысти, нежели о государственном интересе. Сие не только становится для него каменной стеной, но подчас и прямой угрозой для жизни.
Между тем, его стремление привести горские народы к мирному сожительству с нашим населением уже имеет зримые плоды — в лице мирного соседства с князем Баташевым. Создание общей с казачеством торговой зоны втягивает в сферу русского влияния не только ближние, но и дальние селения. Спорные вопросы решаются миром, ибо война ныне невыгодна никому, кроме разбойников. Даже совместное отбитие набегов дополнительно скрепляет сие взаимодействие.
Как итог: на линии соприкосновения с землями князя Баташева практически прекратились враждебные действия, а на землях хана Хайбулы — резко пошли на убыль. Торговля оживилась, благосостояние населения, пусть и медленно, но растёт, что обеспечивает стабильное пополнение казны податями. Правда, здесь требуется усилить контроль за законностью налогообложения принявших подданство туземцев, дабы пресечь грубейшие злоупотребления чиновников военной администрации, кои зачастую и являются причиной волнений и бунтов.
Ныне, после наведения относительного порядка в Кавказском корпусе и в округе в целом, открывается редкая возможность утвердить в сём крае прочный и долговременный мир на выгодных для России условиях. — граф Васильев замолчал, переводя дыхание.
— Дмитрий Борисович, а почему полковник сам не изложил мне свои мысли и планы?
— Ваше величество, вы прекрасное знаете полковника. Его ответ на такой же вопрос с моей стороны был прост: Скажи что ты верблюд, тебе добавят груза, а питаться продолжишь колючками. Бороться с чиновниками хлестая их ремнем по заднице, дело пустое. Я не собираюсь биться с каждым чиновником доказывая, что он вор. Если я плюну на них, они утрутся, а если они вместе плюнут на меня, я утону. Ну и как прикажете разговаривать с ним. У меня просто не нашлось аргументов против него.
— Ни чего сказать не могу, за словом в карман не полезет. — Улыбнулся император. — Я услышал вас, Дмитрий Борисович. Я обязательно обдумаю данный вопрос.
— Благодарю вас ваше величество, за то что приняли и выслушали меня — граф Васильев поклонился и вышел из кабинета.
— Что скажите, Александр Христофорович? — произнёс задумчиво император, когда граф вышел из кабинета.
— Ваше величество, роль полковника Иванова во многих случаях исключительна. Он стал важной фигурой на Кавказе. Дарование ему специальных полномочий от вашего имени значительно усилит его позиции и даст дополнительные возможности в осуществление его планов и замыслов. А они действительно практичны и вполне осуществимы. Со своей стороны я постараюсь оградить его от давления со стороны администрации на него и препятствования ему. Естественно его полномочия будут ограничены, но дадут ему определённую свободу действий. И наградить его, с вашего позволения, золотым знаком. Это значительно усилит его положение. Подотчётность исключительно вам и мне. Полковник умён решителен и непредсказуем в своих действиях. Уверен, он поймёт меру ответственности наложенную на него.
— Решено, так и поступим. Подготовьте указ.
— Слушаюсь, ваше величество.
Глава 6
В который раз я горько пожалел, что посоветовал прапорщику Сомову занять воспитанников игрой в мяч. Внедрённый мной футбол, обозвал игрой в мяч. Придумал правила, кожаный мяч плотно набитый овечьей шерстью. Игра стала очень популярной. В неё играли не только пластуны и станичники. Она молниеносно распространилась по всей линии и охватила многие селения горцев. И вот эта орущая кричащая толпа воспитанников просто глушила всё в округе около плаца, где они играли. Наше поле находилось за стенами базы, рядом с полигоном. Подростков пока туда не пускали, у многих не было обуви и обмундировки. Одели только старший десяток, четырнадцать лет. По моему приказу десятки формировали без учета национальности. Мальчишки всегда останутся мальчишками. Были конечно ссоры, конфликты, потихоньку притирались к друг другу, но наказание, отчисления из полусотни воспитанников, останавливало горячие головы. Почувствовав заботу о себе, хорошее питание и самое главное, перспективу быть зачисленными в батальон, хорошо мотивировала всех. Горские подростки по началу сомневающееся в выполнении командованием обещаний, перестали осторожничать и не смогли устоять перед соблазном погонять мяч и стать воинами. О чём ещё может мечтать настоящий мужчина. Правда их сильно давила дисциплина и необходимость жить по команде, но после разъяснения Русланом всех неписанных законов и правил батальона, они осознали и смирились с этой необходимостью. Андрей и Костя, разделив десятки, стали учить грамоте, счёту и языку, тех, кто плохо владел русским. Но, как водится, материться умели все и выговаривали слова очень чисто. Игра в мяч после обеда не давала возможности спокойно говорить. Егор Лукич только посмеивался на нами, теми, кто работал в штабе.