Мазуров с непроницаемым лицом выслушал меня.
Все сидели молча ожидая решения Мазурова, или хотя бы услышать его мнение.
— Я склонен согласиться с вам, Петр Алексеевич. Решение проблемы с местными мирным путем видится мне более выгодным.
— Ваше превосходительство, аварцы, черкесы, чеченцы и другие народы, отважные воины. Обучить, вооружить и направить их активность в нужное русло, куда как полезнее чем воевать и уничтожать их. Но здесь важно проследить за выполнением договорённостей с нашей стороны. Последние события показали насколько беспринципным и наглым может быть наше чиновничество. Подобные действия подрывают авторитет власти. Бездумное применение силы и жестокость озлобляет аборигенов. Я не спорю, порой необходимо применение жёсткости, но не жестокости. Они уважают силу. Слабый для них жертва. Чеченцы– аккинцы предгорий просят у меня помощи. Вот сейчас нужен ваш военный подход к назревающей проблеме, ваше превосходительство, — обратился я к Мазурову и Зубареву. Абдулах-амин не скрывает своих планов совершить набег на наши оборонительные линии. Вопрос… Когда? И где? Он нанесёт удары. Ко мне поступили сведения что основной удар он нанесёт по чеченцам-аккинцам, если слухи о переговорах с нами достигнут его, и Хайбуле. На это направление он планирует бросить наёмников, а сам во главе других отрядов атаковать нашу оборонительную линию. По моему мнение и другим косвенным признакам, он ударит по новой сунженской линии. Многие станицы находятся в стадии формирования, укрепления и посты не достроены. Они вряд ли смогут оказать организованное сопротивление. В этом случае мы понесём большие потери. На нашей линии он надеяться на нападение черкесов с побережья. Приблизительно так мне видеться осеняя компания.
Зубарев и Шувалов, внимательно слушая меня, смотрели на карту, прикидывая и сопоставляя мою информацию со своей.
— Думаю во много ваши предположения вполне объективны. — Согласился со мной Зубарев. — И данные, собранные подполковником, укладываются в общее канву, но, сегодня, Сунженская линия отделена от нас и подчиняется новому начальнику левого фланга, генерал-майору Головину. К сожалению, я не знаком с ним лично. — Зубарев посмотрел на Мазурова.
— Согласен с вашими доводами, господа, — решительно заключил Мазуров. — Ситуация не терпит отлагательств. Все собранные сведения необходимо без промедления довести до сведения генерала Головина. Нам требуется скоординировать с ним наши действия и, само собой, представить полный доклад командиру корпуса генералу Галлеру, в штаб. Олег Сергеевич, — он обернулся к Зубареву, — прошу вас заняться этим лично и в срочном порядке. Затем его взгляд обратился ко мне.
— Пётр Алексеевич, продумайте ваши действия с Николаем Леонидовичем и доложите мне завтра, после обеда. Вы правы, если наша линия устоит, то надёжность Сунженской линии под вопросом. Всё господа, жду вас завтра в четыре после полудня.
***
Генерал-майор Головин, получивший так долго ожидаемый генеральский чин находился в приподнятом настроении. Окрылённый этим несомненно важным событием, вот уже месяц пребывал в своей новой должности, начальника вновь образованной Сунженской линии. Она являлась передовой, центрального участка Кавказской оборонительной линии. Он сам и его штаб находились в крепости Грозной. Пять станиц и два новых поста были в стадии формирования. Добровольных переселенцев в станицы было очень мало. В основном первыми жителями становились казаки различных войск распределяемые по разнарядке. Они, как никто, понимали всю опасность грозящую первым переселенцам. На их основе планировалось организовать Сунженский казачий полк пяти сотенного состава. Однако на сегодня было переселено двести двадцать три хозяйства, которые могли выставить сто семьдесят казаков призывного возраста, без выделения по очередям. Два военных поста с ротными гарнизонами не полного состава. Старая линия состояла из Терского казачьего полка, четырёх сотенного состава, расположенного в четырёх станицах и третьей пластунской сотни отдельного пластунского батальона, штаб которой находился в Пластуновке. В случае необходимости, командир Терского полка мог привлекать её. В остальном, сотня подчинялась командиру отдельного батальона. Эскадрон Тверских драгун, два линейных пехотных батальона и второй батальон Лучанского пехотного полка, гарнизон Назрани. Гарнизонная артиллерия и конная батарея. Туземная милиция, восемьдесят сабель, состоящая из ингушей и кабардинцев, осетин. Вот таким разношёрстным войском командовал Головин. Он не стал вникать во все тонкости подчинения и структуру своего воинского формирования, на то есть начальник штаба и другие службы. Он осуществлял общее руководство и все почувствовали жёсткую руку нового начальника.