— Всё, молчу, — поднял я руки в знак примирения, — я выполнил просьбу твоего отца, попробовал уговорить тебя. Если, конечно, ты не врёшь, я тоже навряд ли женился на такой. Даже если бы хорошее приданое давали.
— Вот, командир, себе красивую жену взял, приданое хороший взял. Почему меня уговариваешь на такой жениться?
— Успокойся, не женись, если душа не лежит. Довольно об этом.
Дверь приоткрылась, появился Аслан.
— Командир, тэбя приказный из пэрвой сотни, Заур Галоев, принять просит. Говорит, дело нэотложный.
— Пусть зайдёт.
В проёме возникла фигура Заура. Лицо его было серьёзным, даже озабоченным.
— Здравия, командир, — чётко отрапортовал он, но взгляд был отрешённым.
— Проходи, Заур. Присаживайся. Что случилось? — я убрал со стола карту, давая понять, что всё внимание его.
Заур молча кивнул, снял пластунку, благоговейно перекрестился на потемневшую от времени икону Николая Угодника и лишь потом тяжело опустился на ковёр.
— Родня жены моей приехала, командир… — начал он, смущённо отводя глаза. — Тесть и два племянника.
Я молчал, давая ему собраться с мыслями. Азамат, поняв, что разговор принял серьёзный оборот, замер и не вмешивался.
— Тесть привёз внуков, детей своих покойных сыновей, — продолжил Заур, поднимая на меня полный надежды взгляд. — Умоляет взять их в воспитанники. Знаю, командир, правило, только сироты. Но история у них безвыходная. Отцов их убили. Кровная месть. Тесть остался последним мужчиной в роду, да и тот старик. А эти мальчишки, вся его надежда. Одному двенадцать, другому десять. — Заур тяжело вздохнул, будто сбросил с плеч мешок с камнями.
— А вражду эту нельзя уладить миром? — спросил я.
— Вражде этой, командир, лет пятьдесят, если не больше. Род тестя моего, Окоевы. Дело давнее, украли у них девушку, сын князя Хитогурова. Через время объявили, что она сама себя кинжалом заколола. Окоевы не стерпели, нашли того княжича и прикончили. С тех пор и режут друг друга. Семь лет назад старшего сына тестя убили, три года назад — среднего. Хитогуровы, княжеский род, многочисленный. Поклялись весь род Окоевых под корень пустить. Мальчишки эти последние. Остальные по женской линии, не в счёт. Пока дети при тесте, их найдут и убьют. А здесь, под твоей защитой, есть шанс, что выучатся, окрепнут и смогут честь рода отстоять.
— Выручи, командир! — голос Заура сорвался на шёпот, полный отчаяния. — Мы всё оплатим! Сколько скажешь! Иного пути у них просто нет. Как подрастут, так и сгинут.
Я молчал, тяжело раздумывая над его словами. Взгляд мой сам собой переметнулся на Азамата, ища хоть какую-то подсказку.
— Кровная месть — дело опасное, командир, — мрачно произнёс Азамат. — Если примешь их в воспитанники, они станут нашими. И если Хитогуровы посмеют тронуть их, когда те уже будут пластунами, нам придётся ответить. Нам всем.
— Сильно сказано, Азамат, — я покачал головой. — Но Заур упомянул, что Хитогуровы состоят на русской службе. Это меняет дело. Если мальчишки выучатся и будут зачислены в батальон, войдут в казачий реестр — они получат статус. Хитогуровы не посмеют поднять на них руку. Убьют служивого, атаман учинит спрос, да что там, весь батальон спросит с них по полной. Но Хитогуровым нужно заранее и чётко объяснить все правила. Ты понял, о чём я говорю, Заур? — пристально посмотрел я на него. — Это не убежище, а шанс. Шанс, который они должны будут оплатить верной службой.
— Так точно, командир! Понял. Благодарю тебя! Не забуду этой милости до конца своих дней. — Лицо Заура просияло от облегчения. — Разреши привести племянников?
— Приводи. Скажешь Руслану, что я распорядился зачислить их, — сделал глубокий вдох. — И чтобы ты сразу всё им объяснил. Открыто и без прикрас. Что их ждёт.
— Обязательно, командир! Я сам за них в ответе. — Заур отдал честь и, едва сдерживая готовую вырваться наружу радость, стремительно вышел.
Как только дверь закрылась, атмосфера в комнате снова накалилась. Азамат повернулся ко мне, и на его лице читалась неподдельная тревога.
— Командир, кровная месть — это не шутки, — начал он, тщательно подбирая слова. — Если этот Хитогуров дал клятву истребить весь род, он будет обязан её исполнить. Иначе его род потеряет честь. Тебе не стоит ввязываться в это…
Он не договорил. Я медленно наклонился вперёд, уперев локти в стол и впившись в него взглядом. Взглядом, в котором не осталось и тени от прежней расслабленности. Азамат инстинктивно отшатнулся, будто от внезапного порыва ветра. Он замер, и лишь через мгновение, с трудом сглотнув, напряжённо выдохнул: