Воронцов с криком «Ура!» выхватил саблю. Его внезапно накрыла давно забытая горячая волна азарта, всепоглощающая ярость боя. Он отдался этому чувству без остатка, всей душой рванувшись навстречу схватке.
Основная масса горцев не стала дожидаться и спешно, собираясь в группы, стала уходить от места боя. Кавалькада преследующих растянулась. Лошади у всех были разные по силе и выносливости. Вскоре генерала опередили с три десятка всадников. Воронцов был опытным кавалеристом и командиром.
— Стой! Ослабь! Прекратить преследование! — прокричал он несколько раз, замедляя бег своего коня. Вероятность засады была велика. Драгуны и казаки, приученные к дисциплине, выполнили команду. Кроме лихих джигитов, которые азартно продолжили преследование. В погоне они настигли, в общей сложности, троих горцев и срубили их. Казаки захватили четверых лошадей скакавших без всадников. Воронцов развернул коня и они легкой рысью поспешили обратно к месту боя. Минуты через три, неспешного хода, они наткнулись на четыре десятка всадников стоявших в линию. Генерал Воронцов подскакал к ним. Три десятка, судя по головным уборам были казаки, но обмундирование и вооружение были незнакомы, и десяток горцев одетых в традиционную одежду. Они стояли молча, спокойно и даже как-то равнодушно смотрели на генерала и его сопровождение.
— Кто такие? — спросил Воронцов, ещё не остывший от скачки.
Из строя выехал вахмистр.
— Немедленно доложитесь. Перед вами командир Кавказского корпуса, Его высокопревосходительство князь Воронцов. — Встрял адъютант генерала.
— Командир разведывательного взвода Отдельного пластунского батальона, вахмистр Рыбин. Направлен командиром батальона вслед за вами, чтобы прикрыть в случае чего.
А это, командир милиции князя Баташева, старший урядник князь Баташев. — Азамат коротко поклонился.
— А почему, вахмистр, вы не последовали с нами, преследовать противника? — спросил Воронцов.
— Мы пластуны, разведка, ваше высоко превосходительство. Мы огненным боем сильны, а не сабельной рубкой. Рукопашная только в крайнем случае. — Спокойно ответил Костя.
— Всадники. — сказал Азамат. — К нам скачут.
Подскакал осетинский князь на взмыленном коне, который танцевал на месте хрипя и мотая головой.
— Засада! Погоня, не меньше сотни! — выкрикнул он.
— Всем отходить к месту боя! — скомандовал Воронцов, сам оставаясь на месте.
— А вы, чего стоите? — посмотрел он удивлённо на вахмистра.
— Вы ехайте, ваше превосходительство. Мы прикроем. — спокойно ответил Костя.
— А если их больше? — переспросил Воронцов.
— То наша забота, ваше превосходительство. Ехайте, без вас разберёмся. Приготовиться к отражению атаки. — Костя отвернулся от генерала и стал командовать.
Генерал Воронцов приказал всем двигаться в сторону лагеря пластунской сотни, а сам с десятком драгун и казаков остановился в пятидесяти метрах позади линии пластунов и стал наблюдать за их действиями.
Они спешились и приготовились вести огонь с колена. Показалась первая группа всадников, не больше двух десятков. Боя не случилось. Заметив шеренгу стрелков, они стали замедляться и повернув лошадей поскакали обратно, не пытаясь вступить в бой.
— Вот тебе и вся война. — тихо сказал поручик.
— Трогаем к лагерю, — скомандовал генерал Воронцов.
***
Ко мне подошёл довольный Веселов.
— Восемьдесят шесть убитых, трое легко ранены, двоих не смогли спасти. Савва троих потрошит. Один кумык, двое чечены.
— Что, молчат как партизаны? — Спросил я.
— Да нет, чего им запираться. Я толком не расслышал. Савва доложит. Наших пятеро раненых. Одного сильно поранило. Лицо задело. — вздохнул Ерёма.
— Давай, собирай раненых, лечить будем. Аслан, скорую помощь тащи.
Четверым обработал раны, наложил лечебную мазь. Касательное ранение плеча и так по мелочи, а вот у пятого пуля хорошо задела левую скулу и щеку. Рана получилась большая. Пришлось иссекать неровные края и шить. Провозился больше двух часов.
— Командир, тут генерал какой-то пожаловал. Тебя требует. — Влез Паша, когда я зашивал рану. Я так посмотрел на него, давая понять, что лезет под руку.