Я перевёл взгляд на Фрола. Тот крякнул, прочистив горло.
— План ничего. В поле нам сподручнее. В круговую, если что, встанем. Вряд ли горцев больше двух, трёх сотен наскоком придёт. Только местность заранее осмотреть надо. Мы им сразу весь настрой собьём — глядеть потом будут не так весело. Одного прошу, командир: гранат побольше. Думаю, пригодятся. И рубежи для манёвра нам заранее определить, чтоб под удар своих не попасть.
— Молодцы, толково сообразили, — похвалил я сотников. — Всё почти как я и думал.
— А почему «почти», командир? Чего не так?
— Пятую сотню Юшкина, наверное, к вам подтяну.
— Ну, это тогда совсем праздник будет! — рассмеялся Веселов.
— Это я так пока полагаю. Послушаем, что атаман скажет.
— Простите, господа, а вы уверены, что устоите против горцев в чистом поле? — с сомнением в голосе спросил капитан.
— А чего бы мы тогда тут планы строили? — искренне удивился Фрол.
— Знаете ли, сотне против трёх конных сотен, а то и больше — перспектива, мягко говоря, сомнительная, — не унимался капитан.
— Ежели командир пятую подтянет, да ещё к концу сам подойдёт с первой и второй… — Веселов вопросительно посмотрел на меня. — Командир, подойдёшь? Или своими делами заниматься будешь?
— Пока не знаю. У атамана уточним, тогда и планировать станем.
— Да вы не сомневайтесь, господин капитан, — уверенно сказал Ерёма. — Мы своё дело знаем. Вы за своими пехотными приглядите, чтобы в лихие атаки без толку не ходили, а спокойно в укреплениях отсиживались. Вот ежели они в атаку пойдут во главе с блестящим офицером — он за орденом, а солдаты по приказу, — вот тогда точно беда будет.
— На этом совещание объявляю закрытым. Свободны. — объявил я. Когда сотники ушли капитан несколько смущаясь спросил.
— Господин полковник, а не слишком ли самоуверенны ваши сотники? Только не примите в обиду мои сомнения. –Поспешил заверить меня капитан.
— Завтра увидите во время учебных манёвров и думаю сомнения ваши развеются.
— Что же, благодарю вас, господин полковник, что выслушали меня. Надеюсь у нас всё получиться. Очень на это надеюсь. — Капитан простился и ушёл. Даже думать на эту тему не хотелось. К чему эти бесполезные рассуждения и растекания по философскому древу.
Следующий день с самого утра сотни вышли в поле. Под пристальным взглядом командующего Кавказским корпусом, генерала Воронцова, они продемонстрировали своё умение. Действовали спокойно, чётко и слаженно. Каждая сотня по отдельности и совместно. Генерал молча наблюдал, лишь изредка что-то помечая в записной книжке.
— Полковник, все ваши сотни подготовлены подобным образом? — наконец прервал он молчание.
— Так точно, ваше высокопревосходительство.
Воронцов повернулся к сопровождавшему его подполковнику штаба:
— А есть ли в корпусе пехотные подразделения, действующие на таком же уровне?
— К сожалению, нет, ваше превосходительство. Разве что егерский батальон подполковника Мангера. Нельзя сравнивать пластунов и линейную пехоту. Да и задачи у них разные.
— Задачи разные… — задумчиво протянул генерал, а затем снова взглянул на меня. — Полковник, разъясните мне, кавалеристу, в чём принципиальная разница между вашей сотней и пехотной ротой?
Я был готов к этому вопросу.
— Ваше высокопревосходительство, мои бойцы делают упор на огневой бой. Рукопашная для нас — последняя необходимость, а не тактика. Мы не стоим в шеренгах под выстрелами — в основном ведём бой с колена или лёжа. Тупое стояние перед лицом противника, отказ укрыться от пуль — на мой взгляд, давно устаревшая и не самая разумная тактика. Я твёрдый сторонник высказывания: «Героически умирать за своё Отечество должны наши враги. Наша же задача — громко праздновать победу во славу Отчизны». Я сказал это ровно, без вызова и пафоса, просто констатируя факт.
Уголки губ Воронцова дрогнули в подобии улыбки.
— Что ж, ваша позиция мне нравится, полковник. Действия ваших пластунов впечатляют и… внушают оптимизм. — Он снова повернулся к подполковнику. — Через два часа выступаем. Полковник, вы следуете со мной.
Я отдал распоряжения сотникам, велев готовить в дорогу карету. Когда наш небольшой обоз готов был тронуться к нам поехал Воронцов.
— Полковник, вы и впрямь собираетесь ехать в карете? — усмехнулся он, легко держась в седле.
— Так точно, Фёдор Иванович. Кавалерист из меня аховый. С седла, может, и не падаю, но при возможности выбираю карету. Кстати, ваше превосходительство, мне доложили, что вам приглянулся тот серый жеребец из наших трофеев?