— Надеюсь вы не собираетесь похищать меня? — пошутила она, но вышло как-то не натурально.
— Баронесса не буду отнимать ваше время. Я хочу вас по-дружески предупредить. По делу генерала Вишневского ведётся расследование, которое вскрыло не очень приятные для вас сведения.
Агнешка похолодела и перестала дышать. В её глазах появился панический страх.
— Не буду скрывать от вас, баронесса, что многие действия Вишневского, нанесшие вред государственным интересам вызваны вашим участием. Но я не верю, что вы сделали это умышленно.- Он сделал ударение на последнем слове не сводя своего взгляда с баронессы, как бы ожидая её оправдания.
— Что вы господин полковник, о чём вы говорите. Я нанесла вред государству? Это не мыслимо. Уверяю вас в своих верноподданнических чувствах к государю и трону.
Выслушав баронессу полковник удовлетворённо кивнул.
— Я так и думал, баронесса. Поверьте мне, развлекать каторжан, в Сибири, не лучшее времяпрепровождения для великосветской дамы. Вы можете вернуться в Петербург и поверьте, ни кто не будет мешать вам вести прежний образ жизни. Баронесса, вы прекрасны и достойны поклонения мужчин. Но взамен маленькая услуга с вашей стороны. Вы будете сообщать нашему человеку всё, о чем говорят господа офицеры на вечеринках в вашем салоне. Согласитесь, ни чего нестоящая услуга. Скажу вам больше, баронесса. Есть некие господа, близкие к нашей службе, которые уверяют меня, что вы не только красивы, но умны и проницательны. Готовы помогать всеми доступными вам средствами в защите и укреплении интересов государства. Поверьте наша служба умеет ценить верных нам людей. Подумайте, пожалуйста, над моим предложением. Отдохните в загородном поместье. Ну как, баронесса, вы согласны помочь нам?
— Могу я подумать, господин полковник?
— Конечно, баронесса. Решим так, ваше возвращение в Петербург, в воскресенье, будет означать ваше согласие.
— Да, меня устраивает.- кивнула баронесса.
Полковник и подпоручик сели в коляску и укатили в сторону города. Ошеломленная Агнешка сидела и смотрела в пустоту. Она вдруг поняла, что её прежняя жизнь закончилась по её собственной глупости. Ей предстояло сделать выбор, стать предательницей или жить в вечном страхе попасть под жернова такой организации, как третье отделение, которые раздавят её даже не заметив этого.
Глава 8
До самого позднего вечера занимался ранеными. Моя вонючая мазь, это знаменитая мазь Вишневского. Элементарная в изготовлении, но в нынешнем времени была настоящим прорывом в лечении ран. Я не знал точных пропорций поэтому сделал следующим образом. Две части висмута, две части касторового масла, девяносто шесть частей берёзового дегтя. Всё работает, только запах конечно тяжёлый. Эта волшебная мазь была в деревянном бочонке, помимо этого, десять литров самогона в дубовом бочонке. Мои надежды стали оправдываться. Приблизительно 50% самогон потемнел и становился похожим на виски, но не успеет созреть, учитывая его расход. Ефрейтор уже полностью освоил мою методику обработки ран и основную нагрузки по перевязке взял на себя. Осталось восемь тяжело раненых, но можно было не опасаться за их жизнь. На жалобы подполковника Мангера, на неприятный запах, не стал спорить с ним.
— Ефрейтор, больше не мажьте моей волшебной мазью голову подполковника. Её и так мало.
— Но позвольте, Пётр Алексеевич, как я понимаю, заживление только началось, почему вы отменяете повязки с мазью?
— Вы же недовольны запахом мази, а желание раненого для лекаря закон.
Подпоручик прыснул в кулак. Смутившись после взгляда подполковника.
— Простите, есаул, все никак не привыкну, что вы ещё и доктор. Ваша ночная атака проведена просто блестяще. Как такое возможно, просто не могу поверить. И без потерь, что меня удивило больше всего. Вы командир от бога. Казалось бы иррегулярное формирование, а какая дисциплина. Понимание своих действий у ваших казаков просто на высочайшем уровне. Как такое возможно. Вторая сотня прошла обучение три месяца, как и мой батальон, но их даже сравнивать нельзя.
— Всё просто, подполковник, я не вбиваю в них знания палкой или плетью, а убеждаю и показываю, что знания увеличивают шанс на выживание и победу. Сбалансированная система поощрения и наказания. Много других нюансов, которые влияют на процесс обучения. Ну и самое, главное, боец должен быть сыт, хорошо одет, обут и.- я постучал пальцем по виску — с пониманием, зачем он это делаешь. Я разговариваю с ними не как господин с холопами, а как отец с сыновьями или как наставник с учениками. Объясняю им почему надо делать так, а не иначе. Показываю, как знание и умения спасают жизнь.
За время перевязок я буквально пропитался приставучим запахом дёгтя. Но, как говориться, жить захочешь и не такое намажешь. Поздним вечером стали возвращаться егеря и солдаты, которые копали могилы, хоронили побитых башибузуков. Все шутили и весело переговаривались. Радость от того, что остался в живых и закапываешь трупы своих врагов. Два егерских фельдфебеля, как и все старшины, оказались толковыми тыловиками и выпросив позволения на сбор трофеев у моих старшин, буквально вымели все, что осталось после нас. Подполковник Мангер делал вид, что ни чего не видел. Во время наших бесед, я объяснил ему значение трофеев в снабжении своего подразделения всем необходимым. Конечно солдаты собирали трофеи, но делали это незаметно, опасались быть обвинёнными в мародёрстве. Для офицера, это считалось вообще низким и чем-то омерзительным. Поэтому чётко организованный сбор трофеев, моей сотней, удивил его не меньше, чем моя ночная атака.
— На войне, господин подполковник, выигрывает не тот, кто красиво марширует, а тот, кто может найти дополнительные ресурсы. Каждый трофей, это лишний патрон, лишняя порция еды, дополнительный шанс выжить.
— Вы переворачиваете все мои представления о войне, есаул.- Вздохнул Мангер. Старые предрассудки боролись в нём с новым пониманием сегодняшних реалий.
— Геннадий Карлович, я вам не советую забывать, что мы иррегулярное формирование, а вы регулярная часть. В этом большая разница и камень преткновения.
— Согласен. Я с большим удовольствием перешёл бы на службу к вам, в сотню. Мои егеря глядя на вашу устроенность не скрывая завидую вашим казакам. — очередной, печальный вздох Мангера.
— Генадий Карлович, — опустил я намеренно звание.- А кто мешает вам, не нарушая установленных регламентаций, улучшить питание и снаряжение своих егерей, сделать отношения в батальоне более товарищескими. Ведь в бою, ваша жизнь зависит от них. Я не призываю к панибратству и сюсюканью. Лишь только взаимное доверие и понимание.