— Не знаю сколько бились, но турки смогли прорвать каре. Думал конец нам, а тут ваши казаки. Ударили османа и стали отступать, турки кинулись за ними. Потом смотрю, скачут обратно, пронеслись мимо нас и к границе стали уходить. Господа, у вас есть лекарь? Наш командир, подполковник Мангер, тяжело ранен, батальонный фельдшер погиб.
— Показывайте, где он? — сказал я. Мангер лежал на земле. Вся голова была залита кровью. Глубокая, частично скальпированная рана, на границе височной и теменной области. Вид таких ран всегда пугает от обилия крови, но скорее всего он больше пострадал от сильного удара саблей по голове. Бестолковый кивер в данном случае частично смягчил сабельный удар.
— Аслан тащи скорую помощь.
Бойцы под командой командиров делали свою работу. Дал команду становиться лагерем. Пришлось заниматься ранеными, а их было не мало.
— Капитан придите в себя и приведите своих людей в порядок. Организуйте похоронные команды и сбор всего ценного, что осталось. Выполнять! — жестко приказал я.
— Слушаюсь — ожил капитан. Слышались команды, окрики. У фургона с двух сторон соорудили навесы и стали собирать раненых. Раны в основном были резаные, что давало надежду на выздоровление большинства раненых. В сотне девять раненых, трое ранено стрелами, что очень удивило меня. По ходу сбора трофеев выявился факт слабого оснащения башибузуков огнестрельным оружием и то что было, сильно устаревшее. К вечеру вернулись казаки. Павел воспользовался тем, что я был занят, тихо присоединился к Дорожному и проехался к селению. Он был мочалив и подавлен. Сел у костра сгорбившись и смотрел на огонь пустыми глазами. Дорожный подошел ко мне и усевшись рядом стал рассказывать.
— Подъехали к селению, а там жуть такая, что до сих пор не могу прийти в себя. Чего уж о полковнике говорить. Турка такое там творил, что некоторых казаков вывернуло, полоскало до судорог. Всех, кто не ушел, порезали, видать мытарили страшно перед смертью, особенно женщин. Господи, как такое можно творить — перекрестился Дорожный. Он говорил тихо, тяжело сглатывая.
— От роты той, что в старой крепости стояла, почитай ни чего не осталось, двадцать восемь человек. Врасплох застали. Да и крепость та, одно название, две полуразвалившиеся стены.
— Так, Василий Иванович, впрягай в работу казаков. Завтра утром мы должны быть на месте. Потери есть?
— Да — вздохнул Дорожный. — Двое у нас и трое у кубанцев, трое поранены. Поздно вечером закончил с ранеными, вернулась разведка, доложила, турки ушли за границу. Подошёл Андрей.
— Командир, Павел совсем раскис, молча сидит у костра.
— Не было печали, мать вашу, уважаю.- вырвалось у меня помимо воли.- Пошли мозги править твоему дружку.
— Не каждый выдержит такое — вздохнул Андрей.
— А какого хрена поперся сюда, чурка золочённая с царскими ушами. Хотел острых ощущений, вот пусть и хлебает полной ложкой.- сорвался я на Андрея.- Ладно, не обижайся, не со зла, а с досады.
Мы подошли к костру у которого сидел Павел и ротмистр. Казаки сопровождения расположились рядом.
— Доброй ночи, господин полковник — сказал я голосом в котором не было ни капли почтения и придворного подобострастия, не скрывая свое недовольство. Только жесткая требовательность командира.
— Вы понимаете, что своим поведением вносите уныние и пораженческие настроения среди офицеров и солдат. Вы не видите в какой ситуации мы находимся?
— Почему, вы так решили? Пётр Алексеевич…- растерянно пробормотал Павел.
— Чего тут решать, глядя на вас пропадает последнее желание к сопротивлению сложившимся обстоятельствам. — произнес я резко, не щадя самолюбия Великого князя. Что он думает обо мне, сейчас, меня, волновало меньше всего.
— Будьте готовы принять командование над остатками егерского батальона, у нас каждый командир на счету. Посмотрите на солдат батальона, они подавленны и потеряли волю к победе. Придите в себя, Павел Николаевич, встряхните людей и приведите их в чувство. Вспомните кто вы и чья кровь течёт в вас.
— Да, но я не уверен, что…- начал было Павел.
— Отбросьте сомнения, полковник, у нас нет другого выхода. Пластуны не сдаются, а на вас наша форма одежды. Так что, извольте соответствовать. Всё, встали и на совещание. Буду раздавать вам ценные указания.
Павел с Андреем, пошли к навесу у фургона, мой временный штаб. Мы с ротмистром немного отстали.
— Максим Сергеевич, головой отвечаешь.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, господин есаул. — усмехнулся он.
— Постарайтесь, ротмистр, будьте так любезны — Съязвил я.
Глава 3
Все в отряде молча приняли моё командование. Дорожный даже подчеркивал своё признание, подавая пример другим.
— Господа офицеры. Надеюсь все понимают в какой неприятной ситуации мы оказались. Подведём итог. Егерский батальон понёс тяжелые потери, штабс-капитан сколько у вас осталось егерей?
— Сто сорок восемь нижних чинов, четыре утера, два фельдфебеля и три офицера, включая меня.
— Командовать батальоном будет полковник Романов, временно. Прошу вас привести егерей в порядок, штабс-капитан, ознакомьте, господина полковника с состоянием дел. Василий Иванович, помоги егерям с лошадьми. Повозки собрать все, которые годны к использованию. Сотник, что с турками?
— Убито четыреста девяносто три башибузука. Сорок семь на счету егерей остальные наши.
— Василий Иванович, твои скольких нарубили?
— Думаю не меньше семи десятков.
— Вы серьёзно? — удивился штабс-капитан.
— Поверьте, господин капитан, пластуны хорошо считают и приписками не занимаются — усмехнулся подполковник Шувалов. Все офицеры оживились. Даже Павел немного пришёл в себя. Всё, господа спать, завтра ранняя побудка. Закончил я совет, глаза просто слипались.
На следующий день мы прибыли к развалинам крепости. В селение, которое находилось примерно в семистах метрах, решил не заходить. Крепость действительно была древней. Остались остатки трёх стен, метр, полтора высотой и контуры стены, где были ворота. Почему-то вспомнился фильм Баязет, в котором наши мучились от нехватки воды. Единственное преимущество развалин, они находились метра на четыре над уровнем долины, небольшая возвышенность в основе крепости. С трёх сторон подходы были плавными и только южная сторона имела более крутой угол наклона.
Нас встретили остатки гарнизона, двадцать восемь солдат, один фельдфебель и прапорщик, лет тридцати пяти, с солдатским крестом и двумя медалями. Он сразу, чутьём старого служаки определил, что я главный. Приняв стойку смирно начал доклад
— Господин есаул, 2 рота, 17 линейного батальона — потом как-то сник.- остатки роты, господин есаул. Утром, два дня назад налетели башибузуки, сколько затрудняюсь сказать. Застали врасплох, с трудом отбились. Они захватили село, треть населения не успела уйти. Что там творилось…, даже думать не хочу.- Он опустил голову. — Решил конец нам, а тут побежал турок мимо нас к границе, потом казаки ваши прибыли, предупредили, что вы идёте. Два года стоим тут, никогда турок не прорывался таким числом, а в этот раз уж больно много.