Затем он достал мешочки с монетами и тщательно осмотрел их. Он о чём-то задумался и взялся за шкатулку. Поочерёдно доставая бумаги, он быстро просматривал их. Отложил два письма.
— Странно зачем Землянский хранил компрометирующие его письма? — тихо проговорил Лукьянов, как бы для себя.
— Это всё?
— Да, ещё, личные вещи.
Я выложил перстни и портсигары.
— Личное оружие, в углу сложено.
Полковник улыбнулся и пододвинул выложенные вещи ко мне.
— Как вы говорите, трофей.
— Что с бою взято, то свято, так правильнее. Оружие, лошади? — я посмотрел на полковника.
— Хорошо, можете забрать, заслужили.
Глава 22
Полковник Лукьянов развернулся на всю ширь своих полномочий, которых у него хватало. После допроса Ганича, когда он получил обещание полковника смягчить его приговор, открылся весь замысел готовящегося восстания. Его руководители ставили перед собой грандиозные задачи. Хотя при более тщательном анализе было понятно, что те, кто стоял за ними, изначально понимали обреченность на поражение всего мероприятия.
Поздно вечером полковник после насыщенного дня спросил.
— Есаул, почему вы решили, что готовящееся выступление не так опасно, как мы думаем?
— Я не говорил, что оно не опасно. Любой заговор может вылиться в не управляемый бунт. Отчасти восстание на это рассчитанно. Оно может быть искрой к костру массовых беспорядков. Масштабы и финансирование не то. Больше надежды на нашу российскую безалаберность, неорганизованность, неповоротливость и продажность чиновничества. Вы сами прекрасно знаете об этом. Остаётся надежда на оперативность и умение жандармского корпуса. К большому сожалению, вы единственная организация, которая, пока, может что-то сделать. То что мы делаем, это устранение последствий, нужно заниматься устранением причин. Я говорил прежде, нужно разделить панов и крестьян. Дать крестьянам небольшие уступки и примерно наказать панов за не выполнение распоряжений царя батюшки, учитывая отношение панов к своим холопам результат будет. Единственно нужно контролировать выполнение чиновничеством указаний по этому поводу. А то получиться: ' Хотели как лучше, а получилось как всегда'.
Полковник рассмеялся, когда до него дошёл смысл сказанного мною. Воистину слова товарища Черномырдина останутся в веках. Успокоившись Лукьянов смотрел на меня и в его взгляде читались заинтересованность, одобрение и понимание.
— То же самое происходит на Кавказе, только у нас не стесняются. Воруют не скрываясь. Скоро бравировать будут этим. Эх, Лев Юрьевич, ещё один извечный русский вопрос: Что делать?
Я закончил свой монолог со скорбным лицом полным трагизма. После паузы полковник вздохнул.
— Спасибо, Пётр Алексеевич за отлично проделанную работу. Я доложу своему начальству о вас. Думаю не надо отчаиваться, будем делать своё дело и ещё чуть больше. Результаты будут. Вы со своими людьми можете вернуться к месту вашей стоянки. Через пару дней планирую ехать в Петербург. Вы поедите со мной, ваша жена у графа Васильева.
— Нет, господин полковник, мне запрещено появляться в Петербурге.
— Думаю мы решим эту проблему. — улыбнулся Лукьянов. На следующий день я с бойцами ушёл на хутор Мослака. Тихон с Ильёй занимались починкой фургонов и перековкой некоторых лошадей. Счастливый хозяин не мог нарадоваться двум лопатам и инструментарию проданным Тихоном.
— Эх, Тихон, оставайся, озолотишься с твоим умением — уговаривал его Мослак. Тихон только посмеивался. Бойцы готовились к дороге домой. Решил ехать в Петербург с заездом в Москву. Неизвестно, как полковник решит мою проблему с запретом императора. Потом будем думать. Вечером послышался лай собак и шум во дворе.
— Командир, жандарм прискакал тебя просит.
В комнату вошёл жандарм с красным обветренным лицом.
— Господин. — он растерялся не видя на моей полёвке знаков различия.
— Есаул — подсказал я.
— Господин есаул, рядовой Симонов, сегодня с корнетом поехали арестовывать пана в село Здобицу. Господин корнет пошли в дом, а потом там раздались выстрелы. Из всех щелей по нам стали стрелять. Только я смог уйти, так как сидел на лошади.
— А про нас откуда знаешь?
— Так, господин корнет сказывал, что тут особая часть стоит, вот я и сюда значится.
— Москаль, далеко от сюда?
— Верст пять по дороге.
— Сколько там бутовщиков?
— Не знаю, ваше благородие. — смутился жандарм.
— Паша объявляй тревогу, только оружие по полной, выступаем конно. Мослак, есть другая дорога к селу.
— Есть такая, чуть длиннее. С другой стороны в село ведёт.
— Собирайся, поведёшь нас. — Сказал я Мослаку.
— Даже не думай — осадил отец Янека.
— Что за деревня?
— Дворов тридцать, пан Войницкий, хозяин, в гусарах служил. Усадьба с самого краю стоит. В обход пойдём, как раз на неё выйдем. — рассказывал Мослак, пока мы стояли на крыльце. Аслан подвёл Черныша и коня для Мослака.
— Остановимся за треть версты от деревни.
До деревни добрались за два часа. Мослак вывел нас к усадьбе. Как прежде спешились за двести метров до объекта. Дальше своим ходом. Бойцы шли в колонне.
— Все темные дела совершаются ночью — эта мысль засела в голове. Разведка ушла вперёд. Переждав немного, двинулись следом. Осип со своими прошёл в обход окружая усадьбу. Стали медленно сходиться. Из темноты вынырнул Костя.
— Языка взяли. Нет пана, час назад ушёл с десятком холопов в лес. Говорит за границу собрался.
— И как их взять, на ночь глядя? — чертыхнулся я.
— Так, давайте, пан офицер, к волчьему оврагу поедем. Они пешком, а мы немного проедем и по речке к оврагу выйдем. Речка замерзла, думаю конного выдержит. По-всякому раньше выйдем.
— Пробуем, если всё получится, Мослак, премию получишь, коня.
— Торопиться надо, пан офицер. — Засуетился Мослак.
Мы проехали с полкилометра и свернули в лес. Речка действительно замерзла и мы осторожно, с интервалом между всадниками, вышли к нужному месту.
Лошадей отвели в сторону и сели в засаду.
— Есть другая дорога?
— Есть конечно, только сейчас трудно по ней идти. Лес густой. Ему же быстрее уйти надо, а эта дорога самая удобная. Так всё и оказалось. Через пол часа на нас вышли беглецы. Девять человек. Когда я окликнул их, они присели от неожиданности. На предложение сдаться категорически отказались. В течение десяти минут все были ликвидированы, так толком и не поняв, кто их отстреливал. Бойцы соорудили факелы и стали стаскивать всех в одно место. Тщательно всех осмотрели Эркен сложил все трофеи в сумку.