— Как твои мальчики? — спрашиваю я.
— Сейчас они выше меня. Даже выше своих учителей!
Хэтти достает мне только до подбородка, поэтому ее второе хвастовство гораздо более впечатляющее.
— Я хочу посмотреть фотографии. Вечеринка получилась впечатляющей, не могу поверить, что ты все еще стоишь на ногах.
Мы оба знаем, кто потрудился, чтобы все зазвучало. Хэтти выглядит измученной. — Он еще не жаловался, так что я, должно быть, справилась.
Хэтти обращается к Десмонду "он", как будто совершенно очевидно, о ком идет речь. И когда здесь были только я, она и другие слуги, это было правдой.
— Твои друзья хотят посмотреть дом? — Она оживилась. — Я могла бы провести для вас экскурсию.
— О нет, я не…
— Я бы с удовольствием провела экскурсию.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Рамзеса. Он улыбается мне, а мой мозг кричит ОПАСНО! ОПАСНОСТЬ!
Сэди хлопает в ладоши. — Я обожаю экскурсии!
Она смотрит повсюду, как будто она в Диснейленде. На самом деле Сэди никогда не была в Диснейленде. Как и я. Она выглядит так, как я себе представляю, — пятилетняя Сэди живая и с восторгом на лице.
— Ненавижу экскурсии, — простонал Бриггс, выходя из ванной. — Убей меня на хрен.
Я пихаю его локтем в ребра. — Не раньше, чем ты увидишь трофейную комнату Деса.
— Пожалуйста, скажи что ты шутишь.
— О, как бы мне хотелось.
Особняк Десмонда — это действительно нечто иное. Как будто его предки пытались воссоздать английский дворец, по которому мог бы пройти мистер Дарси, в то время как они жили через залив от Фицджеральда, создавая свой собственный бренд литературного героя.
По правде говоря, мне больше нравится пляжный домик Рамзеса. В нем, по крайней мере, чувствуется, что он принадлежит дому, со старым сетчатым гамаком на крыльце и песком, рассыпанным по полу. Хэтти не допустила бы и песчинки, поэтому двери в поместье держат закрытыми. Окна Деса выходят на пляж, которого не слышно и не видно.
Этот дом — музей. Хэтти показывает нам музыкальную комнату и солярий. Сэди есть дело только до памятных вещей.
— Ты слышала, Блейк? Это ботинок Шака! Я могла бы плавать в нем на каноэ!
Я зеваю. — Дес — шлюха для знаменитостей.
Это одна из его странных слабостей. Он очарован звездами, особенно теми, кто воплощает в себе ту мощную смесь личной харизмы, которая, кажется, переводит их в статус иконы.
Если я надену шляпу Фрейда, то это, вероятно, потому, что самому Десу, при всей его привлекательности, богатстве и интеллекте, все еще не хватает этой искры, того, что заставляет людей оборачиваться и смотреть, когда ты входишь в комнату.
— Что это? — пробормотал Рамзес. — Диван принца?
Он ударяет коленом по фиолетовой замшевой обивке.
— Вообще-то… — говорю я. — Так и есть.
— Ты серьезно?
Увидев, что это так, Рамзес смеется. Его смех вырывается из груди. Я чувствую его в своих костях, как барабан.
Мы находимся в глубине поместья, в личных комнатах Десмонда, где он хранит свои сокровища. Когда-то я была одним из этих сокровищ. Или я так думала… пока не пришло время показать меня.
Должно быть, на мое лицо опустилась какая-то тьма.
— Что с тобой случилось? — рычит он, приближаясь к моему уху. — Я знаю все причины, по которым Десмонд — дерьмо, но когда-то он тебе нравился. Как он все испортил? Расскажи мне, чтобы я не сделал то же самое.
Я улыбаюсь и качаю головой. — Ты не делаешь ничего такого, как он.
Рамзес кладет руку мне на спину и притягивает к себе. — Все равно расскажи мне.
Я смотрю на остальных. Сэди восхищается всем, чего никогда раньше не видела, а это все в этом проклятом месте, — самый внимательный экскурсант из всех, что когда-либо были у Хэтти. Бриггс, несмотря на свои слова, заинтересовался многомиллионной коллекцией бейсбольных карточек Деса, расставленных в красивых ящиках из розового дерева на дальней стене.
— Вообще-то, это было здесь. В тот день я поняла, какой чертовски глупой я была.
Я помню то долгое, прекрасное лето. Единственный и неповторимый раз, когда я думала, что влюблена.
— Десмонд ухаживал за мной так, как никогда раньше: ожерелья, серьги, сумочки, походы по магазинам… Он отвез меня в Париж и признался в любви за ужином при свечах на вершине Эйфелевой башни.
Рамзес кривит губы. Я смеюсь.
— Да, это клише, да, ты гораздо более креативен. Но для меня в то время… это было похоже на сказку.