— Подожди, — перебивает Блейк. — Кто больше и сильнее тебя?
Я тихонько смеюсь.
— Ты ведь никогда не видела мою школьную фотографию, верно? Я был высоким, но длинным, как черт. Я очень стеснялся этого, вообще-то. Мы с Бриггсом не набирали массу до колледжа.
— Не могу представить тебя тощим.
— Поверь, детка! Я не был самым сексуальным парнем в своей школе, даже близко. Каждая девушка, которую я получал, должна была работать на меня. Особенно Эшли. Это был конец нашего выпускного класса. Нас обоих приняли в один и тот же колледж. Перед самым летом она усадила меня и сказала, что с осени хочет встречаться с другими людьми.
— И что ты ответил?
— Я сказал ей: Ни хрена подобного. Если ты хочешь быть одинокой, то можешь быть одинокой прямо сейчас.
— Вы расстались?
— Да. Но как только мы оказались в колледже в одном общежитии, она попыталась возобновить отношения. Это было в первую неделю, там проходили все эти вечеринки и мероприятия. Она попросила меня встретиться с ней. Я прождал весь день, пропустил все то дерьмо, которым мог бы заняться. Позже я узнал, что она встречалась с кем-то другим.
Блейк пробормотала: — Ненавижу потерянные дни.
— Я был в такой чертовой ярости, что сказал ей никогда больше не разговаривать со мной. Но через неделю она решила, что совершила огромную ошибку, и приползла обратно. Она часами ждала возле моей комнаты в общежитии, плакала в коридоре. И не один день. А несколько месяцев подряд.
— Ты не сдался?
— Нет. Во мне горел огонь, потому что она дважды трахнула меня. Но чем дольше это продолжалось, тем тяжелее было. Ее подруги рассказывали мне, какая она непутевая. Она извинялась и говорила все то, что я всегда хотел от нее услышать. Она умоляла на коленях.
Я чувствую, как Блейк слегка качает головой. — Ты каменно-холодный.
— Не совсем. Я просто не мог ее простить. Потому что она не выбрала меня. И это чертовски больно.
Блейк обнимает меня, прижимаясь щекой к моей груди. — Я такая же. Когда я закончу, я закончу.
Я хихикаю. — Я видел это. Бедный Десмонд.
— Он не любит меня. — Она тихая и уверенная. — Он никогда не любил. И в тот день я наконец увидела это.
— Когда знаешь, что искать, можно увидеть все. — Я думаю о том, как Эшли всегда поворачивала голову, когда в комнату входил кто-то высокий и симпатичный. — Могу я тебе кое-что сказать?
— Что угодно, — говорит Блейк, и я ей верю.
— Когда Эшли стояла на коленях, умоляла, давала обещания… у меня возникали самые поганые фантазии о том, что я могу заставить ее сделать.
Блейк прижимается ко мне в темноте, ее рот влажно прижимается к моей шее. — Я бы сделала очень плохие вещи, чтобы вернуть тебя.
У меня замирает сердце. — Какие именно?
— Я покажу тебе, когда мы вернемся домой.
Мне нравится, что она назвала это домом.
— У меня всегда были темные фантазии, — пробормотал Блейк. — Даже когда я была ребенком.
— Как ты думаешь, почему?
— Не знаю. Разве кто-то выбирает, что его возбуждает?
— Может, и нет, но ты можешь его подпитать.
— Мне нравится питать это.
Блейк хватается за переднюю часть моей рубашки и крепко целует меня.
Я целую ее в ответ, пока не понимаю, где кончается она и начинаюсь я.
Когда мы, спотыкаясь, вышли в усыпанную звездами ночь, вечеринка перешла в разврат уровня Гэтсби. Пьяные биржевые маклеры гоняют по прибою морских свиней на батарейках, а огненные танцоры, на которых нет ничего, кроме краски для тела, освещают песок.
Блейк берет каждому из нас по ломтику арбуза.
— На дорожку, — говорит она, откусывая огромный кусок, и сок стекает по ее руке.
Мы пробираемся сквозь толпу. Блейк не хочет уходить, не проведав сестру, а у меня есть инструкции для Бриггса. Я ожидал найти его за покерным столом на открытом воздухе или, может быть, у волейбольной сетки. Но все, что я вижу, — это кучка подвыпивших британцев и один крайне озабоченный Пеннивайз.
— Рамзес! — кричит он. — Я поспорил с Джонси на свои часы, что смогу сделать сальто назад.
— Да, и как все прошло?
— Не очень, — говорит Джонси, поднимая запястье, чтобы показать два Breitlings, поставленных друг на друга.
— Оу, — говорю я. — Теперь у тебя есть подходящий набор.
— Я их верну, — заверяет Пенн.
— А еще я забрал его машину, — говорит Джонси, звеня ключами.
Блейк снова появляется с арбузом, но без Сэди.
— Как ты думаешь, куда она пошла? — спрашивает она скорее с любопытством, чем с беспокойством.
— Блейк! — зовет Пенн. — Дай мне немного арбуза.