В спектаклях Русской оперы Церетели большую роль сыграл режиссер А. Санин, убежденный сторонник развития традиций русского оперного театра, показавший себя великолепным художественным руководителем и постановщиком оперных спектаклей в сложных условиях зарубежного существования без материальной поддержки с чьей-либо стороны.
Спектакли труппы Церетели проходили, главным образом, во Франции, Англии и Испании. Участие в них Шаляпина придало коллективу достойное художественное значение: он настойчиво и неуклонно добивался высокого качества спектаклей и целостного ансамбля.
Опираясь на высказывания французской и английской критики, можно сказать, что западноевропейский оперный театр, обладавший великолепными певцами, прекрасными музыкантами, богатый значительными сценическими традициями, не располагал таким блестящим хором (не менее 60 человек), какой был в Русской опере, не знал он и таких балетных сцен, какие демонстрировались в труппе Церетели. Не имел он и Шаляпина.
Вернувшийся из эмиграции Б. Александровский, который наблюдал деятельность оперной труппы Церетели, писал в своей книге «Из пережитого в чужих краях», вышедшей в 1969 году:
«…Французский зритель, привыкший к декоративному убожеству оперных постановок в отечественных театрах, приходил в восторг от художественного великолепия русской декоративной „экзотики“, выполненной по изумительным эскизам Билибина, Коровина, Шухаева, Добужинского, Лапшина. Сборные и случайные декорации на этих „сезонах“ были лишь как исключение.
Глубочайшее впечатление производил также художественный реализм мизансцен, который с блеском осуществляли русские эмигрантские постановщики, следуя заветам школы Станиславского».
В спектаклях труппы Церетели наибольшим успехом пользовались «Князь Игорь» и «Борис Годунов». Одновременно шли «Хованщина», «Снегурочка», «Сказка о царе Салтане», «Сказание о невидимом граде Китеже», «Русалка» и другие классические произведения. Интересно, что была сделана попытка ввести в репертуар специально для Шаляпина также оперы Серова — «Юдифь» и «Вражью силу». Однако это осуществить не удалось вследствие материальных трудностей.
Вместе с Шаляпиным в труппе Церетели в разное время пели Л. Липковская, М. Черкасская, Т. Сибиряков, Н. Шевелев, М. Бочаров, К. Запорожец, Н. Ермоленко-Южина. В условиях зарубежной жизни, когда лишь короткие гастроли Русской оперы составляли основу бюджета артистов, в прочее время предоставленных самим себе и могущих рассчитывать лишь на случайные заработки, — это была сильная оперная труппа.
Отмечу, что, когда в Лондоне в 1933 году происходил международный конкурс оперных театров, в котором участвовал коллектив миланской La Scala, берлинская труппа с вагнеровским репертуаром и Русская опера с Шаляпиным, победа в трудном соревновании досталась русским артистам. Театр Церетели выступал с «Русалкой», «Борисом Годуновым» и «Князем Игорем», где Шаляпин одновременно исполнял роли Владимира Галицкого и Кончака. В остальных девяти операх он не принимал участия, но общий уровень и этих спектаклей привлекал публику крупных европейских городов. В итоге, Русская опера заслужила широкое заслуженное признание.
Лишенный отечественного театра с присущей ему высокой общесценической и музыкальной культурой, Шаляпин в тридцатых годах получил счастливую возможность работать в русском оперном коллективе.
Эта страница в жизни Шаляпина имеет очень существенное значение. Можно сказать, что в сложнейших условиях эмиграции, где русские деятели сцены, за ничтожным исключением, не могли найти себе применения, коллектив оперных артистов продолжал пропагандировать русское оперное творчество. Помимо «Князя Игоря» и «Бориса Годунова», давно вошедших в репертуар мирового музыкального театра, теперь ставится иностранными труппами и «Золотой петушок» Римского-Корсакова.
Репутация Шаляпина в те годы не потускнела. По-прежнему его имя привлекало толпы зрителей и слушателей. По-прежнему с ночи становились очереди чающих достать билет на спектакль или концерт с его участием. Огромными тиражами расходились граммофонные пластинки с оперными ариями, романсами, народными песнями, церковными песнопениями в его исполнении. Он бывал бесконечно требователен к себе и качеству пластинок, по нескольку раз повторял запись одного и того же произведения, прежде чем удостоверялся, что она безупречна.