Интеллигент, кстати, наверняка всем этим тоже наслаждается – пыльная буря пришла с юга, из-за речки, так что позиции стоящей там арты она уж никак не могла миновать.
– Шеф! – Петренко подошёл к релаксировавшему Мордвину. – Может, эта… по чуть-чуть? Погода типа шепчет.
Командир отделения задумчиво и не без удивления хмыкнул (в отличие от большей части подчинённых, Гриша ему хлопот по части алкоголя не доставлял), но повода отказать не усмотрел. В конце концов погода, при всей её ярости, и правда была какой-то удивительно душевной… ну, может, «душевной» – не совсем то слово, но точно располагала. И местная анисовка, при всей её общей паскудности, будет как раз в тему.
– Можно… Эй, солдаты удачи! – комод повысил голос. – Желающие опятьдесятграммиться, подходим со своей посудой. Добавки не будет, сразу говорю.
Личный состав предсказуемо отозвался воодушевлёнными возгласами. Впавший в редкое, не свойственное ему добродушие Мордвин плескал из пластиковой полторашки щедрой рукой, так что вышло скорее остограммиться. Гриша, неспешно смакующий обычно с трудом лезущее в горло пряное пойло, как раз добивал последние капли, не забывая сплёвывать песок, когда на расположенной в ста метрах левее позиции Сомелье что-то громко хлопнуло, после чего затрещали длинные, на полмагазина автоматные очереди и сквозь несомые ветром песчаные струи донеслось:
– Духи!!!
– Красиво! – прочувствовано вздохнул Интеллигент, пыхнул ещё раз и передал косяк дальше. – У природы нет плохой погоды…
– … всякая погода благодать… – с готовностью подхватил (и песню, и косяк) Ёбарь. – А вы чего, молодёжь?
Чёрный и Резкий переглянулись и молча пожали плечами – что мол, с этого старичья возьмёшь.
В принципе, Антон не был сторонником употребления на войне что алкоголя, что дури, но на этот раз решил сделать исключение. Работать при такой погоде батарея точно не будет, а нападение черноармейцев представлялось крайне маловероятным. Нет, понятно, что духам сейчас действовать самое то, ни авиация, ни артиллерия действовать не смогут. Но об этом имеет смысл беспокоиться пехоте на передке́, а чтоб бородатые смогли мгновенно организовать группу для рейда по тылам группировки… очень сомнительно.
– …тебе назначено природой, надо благодарно принимать… – Ёбарь, уже передавший косяк Чёрному, всё никак не мог остановиться, и Антон, шикнув, прижал палец к губам. Сам комбат вряд ли будет шарить по расположению, но вот если кто-нибудь исполнит свой гражданский долг… Кандидатуры, прямо скажем, были. И если Драйвер, расположившийся со своей шайкой в отдельном доме, особо не заморачивался (ну, ещё бы, с «крышей» в виде Чекупса), то обычную рядовую скотинку вроде них как минимум оставят без премий, и это ещё лучший сценарий из возможных.
Окно приютившей их комнаты (то ли спальня, то ли хлев, непонятно) смотрело на подветренную сторону, так что количество забрасываемых внутрь песка и пыли было терпимым. Заодно открывался вид на позицию батареи – тёмные, угловатые туши пусковых проглядывали из багрового песчаного круговертья, словно некие горбатые доисторические монстры из тумана.
– Как закончится, сразу надо будет всё разряжать и продувать направляющие. – командир первого расчёта внезапно перешёл из лирического в деловой режим. – Там сейчас по десять кило́ песка в каждой – при стрельбе разорвёт нахрен.
– Чехлы же вроде были где-то? – вопросительно шмыгнул зачесавшимся носом Шарьин. Перезарядка пакетов была той ещё работёнкой, и даже думать об этом было лениво.
– Были. Где-то. – сплюнул в окно Ёбарь. – Хули теперь.
– Ясно…
Тёмное квадратное пятно на позиции, обозначавшее выстроенную из пустых ящиков столовую (она же комната досуга), вдруг заколебалось и исчезло. Компания недоумённо переглянулась, но донёсшийся сквозь бурю взрыв мата прояснил ситуацию.
– А я говорил, что надо было укреплять. – хмыкнул бывший мент. – Слепили из говна и палок…
Судя по воплям, в завалившейся от ветра постройке укрывались, как минимум, Ворона и Тарасыч. Во всяком случае, их точно было слышно. Наверное, там же и Дизель, просто он не из шумливых.
Косяк прошёл круг и вновь попал к Интеллигенту. Тот сделал затяжку, расслабленно откинулся на намародёренную где-то Резким подушку и философски уставился в окно. Буря и не думала затихать.