— Есть не подпускать близко! — Ответил Алим.
Словно следуя моим мыслям, метрах в шести от нас вдруг возник душман. Он просто вытянулся в полный рост. Задрал руку для броска. Я тут же понял две вещи: у него была граната, и он не умел с ней работать.
Когда я нажал на спуск, автомат дрогнул у меня в руках. Хлопнуло. Душман тоже дрогнул, запрокинул голову и рухнул.
— Граната! — Предугадывая, что случиться дальше, крикнул я.
Мы пригнули головы. Раздался хлопок. Слабосильные осколки РГД защелкали по нашим валунам.
— Подбираются! — Проговорил Алим.
— Метай свои! Отгоним!
Канджиев дал очередь куда-то во тьму, а потом достал гранату. Видимо, взрыватель у него был уже на месте, потому что он быстро выдернул чеку и швырнул ее под ближайшее дерево. За ней последовала и вторая.
Раздались два звонких хлопка. Душманы заволновались, закричали.
— Отходят! Хотят обойти! — Прикинул Алим.
Я заметил, как группа из трех человек пробирается нам во фланг. Быстро достал уже снаряжённую взрывателем Ф-1, разжал усики чеки, приготовился дернуть.
Внезапно Сорокин взвизгнул.
Я обернулся. С холодным умом осознал, что Алим проворонил врагов, зашедших во фланг.
Крупный душман появился из неоткуда и вцепился Канджиеву в автомат. Потом быстро ударил его головой в лицо. Канджиев потерял шапку, обмяк в его руках. Тот тут же достал нож. Я услышал, как клинок зашелестел в его кожаных ножнах. Потянулся к автомату.
— Не надо, — прозвучал хрипловатый голос Ахмеда, застывшего надо мной.
Он возвышался над укрытием, за которым я сидел, и направлял дуло АК мне в лицо.
— Не надо, шурави, если хочешь еще немного пожить, — мрачно произнес он.
— Не стреляйте! Не стреляйте! — Отползая и прижимаясь к камню, залепетал Сорокин, задрав грязные ладони.
Над ним стоял душман, нацелив в грудь особисту, целую СВД.
Раздался неприятный хрипловатый голос Аллах-Дада. Это он обезвредил Алима. Теперь, схватив его за волосы, командир духов приставил нож к горлу пограничника.
— Аллах-Дад говорит, что бог на нашей стороне, — проговорил Ахмад, — что вам лучше покориться его воле и сложить оружие.
Потом Ахмад угрюмо посмотрел на меня. Добавил:
— Руки вверх.
— Покориться, говоришь? — Бесстрашно ответил я и поднял руки.
Глаза Ахмада расширились от ужаса, когда он увидел зажатую в моем кулаке гранату Ф-1, удерживаемую мной от взрыва только предохранительной скобой.
Глава 4
Я поднял гранату выше, чтобы каждый из врагов хорошо увидел и понял, что находится у меня в руке.
Следом за теми троими, что обошли нас, подтянулись еще двое духов. Я заметил, что один из вновь подоспевших оказался раненным. Причем, по всей видимости, серьезно.
Он опирался на другого, глубоко и хрипло дышал, а вместе с тем прижимал свободную руку к груди. Видимо, именно этого я подстрелил в темноте.
Пара новых духов тоже застыли на месте за спиной Аллах-Дада. Видимо, до них тоже дошло, что что-то не так.
— Граната у меня злая, — сказал я холодно, — если рванет, всем мало не покажется.
— Я это знаю, — проговорил Ахмад холодновато.
— Если кто-то попробует прикоснуться ко мне, я взорву ее к чертям собачим, — проговорил я, глядя не на Аллах-Дада, схватившего Алима в трех метрах передо мной, а на Ахмеда, оказавшегося немного позади.
— Вы можете попробовать меня застрелить, — продолжал я, — но сами понимаете, что тогда тоже рванет.
Ахмад глянул на своего командира. Тот что-то ему буркнул на пушту.
— Аллах-Дад говорит, что дело складывается не лучшим образом, — сказал Ахмед.
— Аллах-Дад чрезвычайно догадлив, — съязвил я.
Командир душманов буркнул еще что-то. Ахмад заговорил:
— Отступись, шурави. Отдай мне гранату. Ты ведь не хочешь убить и своих людей тоже? А так, у них будет шанс еще пожить.
Я посмотрел на Алима. Канджиев глубоко дышал, инстинктивно стараясь отвести подбородок подальше от вражеского ножа. Он стиснул зубы и глянул на меня. В глазах Алиме не было страха. Только суровая решимость.
— Прошу, не убивайте… — Снова простонал Сорокин, буквально вжавшись в землю. — Не убивайте…
Кажется, от страха он не мог выдавить из себя никаких других слов, кроме мольбы о пощаде.
— Знаешь, Ахмад, — начал я сурово, — душманы вечно кричат о себе, что готовы в любую минуту отдать жизнь в войне против неверных. Что готовы сесть по правую руку бога. Давай проверим, пойдет ли твой командир на такой шаг прямо сейчас? Или мирского в нем все же больше?
— Ты готов убить всех своих людей? — Мрачно спросил Ахмад.
— Я всегда готов выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик. Я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами, — вольно повторил я часть из воинской присяги.