Поев, я с удовольствием легла под сенью дерева и закрыла глаза. В моей жизни так все быстро изменилось. Мне бы привыкнуть теперь, что я не обычная москвичка, а настоящая эльфийская принцесса. Похоже, я задремала. Меня грубо разбудили. Распахнув свои большие, и, уверена, что невероятно злые глаза, я процедила сквозь зубы:
— А повежливее никак нельзя?
— Надо идти. Принцесса уже достаточно отдохнула, — а глаза больно смотрят насмешливо.
Подозрительно. У меня создалось ощущение, что он меня знал раньше и мстит мне за что-то. А может, я была злой принцессой? Так я — не она. Не виноватая я. Со вздохом я поднялась.
— Скажи, а раньше мы с тобой случаем не встречались?
— Нет, принцесса, — ухмыльнулся орк.
— Давай так, ты с этого момента будешь заинькой, будешь вежливо и с должным почтением обращаться ко мне, а я не пожалуюсь таинственному хозяину на твое поведение. Идет?
Шрек снова ухмыльнулся.
— Брыхрф согласен. Только ты тогда даже не мечтаешь о побеге и будешь делать все, что я скажу.
— Ага. Ты меня попросишь платье снять, мне что, раздеться?
Глаза насмешливо сверкнули.
— Брыхрф умеет быть вежливым.
Ладно, все равно мне бежать некуда. Я даже не знаю, в каком мире оказалась. А этот орк хоть не пристает.
— По рукам.
Я протянула ему руки ладонями вверх, так как одну не могла показать, связаны они. Он удивленно смотрел на меня.
— Ты должен хлопнуть по руке.
— Зачем?
Со вздохом опустила руки. Понятно. Здесь так не принято.
Мы отправились дальше в путь. Шли несколько дней. Орк вел такими тропами, что захоти я найти то место, где впервые очнулась в этом мире, не нашла бы. Я даже стала привыкать к своему личному орку. Он выполнял условия и был сама предупредительность. Переносил через ручей, делал мне мягкое ложе перед сном, ловил дичь и готовил на костре. Я ни в чем не нуждалась. Свежий воздух, первозданная природа, восхитительный вид и натуральная, здоровая пища. Чем не отдых! Погони за нами не было. Может, я переоценила братскую любовь? Вдруг у меня был скверный характер, и братец только рад был избавиться от меня?
От мыслей меня отвлекли мужички разбойного вида. Появились они внезапно, и их было много. Они знали это и поэтому держались довольно разнузданно и нахально. Я обеспокоенно глянула на Брыхрфа. Он ничуть не волновался. Первый, что стоял ближе всех, перекидывал небольшую булаву из одной руки в другую и мерзко скалился почти беззубым ртом.
— Ты глянь, какая нынче рыбка сама плывет к нам в руки!
— Чур, эта цыпа моя! — сказал одноглазый романтик с большой дороги, что стоял справа от беззубого.
— А почему сразу твоя? — обиженно проворчал один задохлик в рваной рубахе.
— Забыли, — смачно сплюнул на землю тот, кто стоял ближе всех к нам и тяжело глянул из-под широких бровей на бандюг.
Похоже, он предводитель разбойников. Ребятки сразу притихли.
— Мою постель еще не согревала светлая эльфийка. А такую нежную я буду беречь и не сразу отдам вам на потеху.
Мне, наверно, надо начинать уже беспокоиться.
— Брыхрф? — взволнованно прошептала я.
Он одним движением задвинул меня за спину. Снял секиру с пояса, одно нажатие на рукоятку — и она увеличилась в размерах. Свободно размахивая секирой, он пошел на разбойников. Не поворачиваясь ко мне, сказал:
— Беги!
А меня и упрашивать не надо. Помчалась я со всех ног. Бежала, пока не выдохлась. Остановилась у озера. Упала на берег, а сама почему-то реву. Неужели орка жалко? Разбойников с десяток было и все вооружены до зубов. У него нет шансов. Он тут единственный, кого я знаю. Да и смешной он, иногда о себе в третьем лице говорит. На вид простой совсем и необразованный, но иногда, когда думает, что не вижу, смотрит так, что невольно сердце начинает биться. Глаза у него красивые, задумчивые. Сижу, носом шмыгаю, слезы рукавом вытираю, а тут:
— Принцесса, неужели слезы по мне льешь?
— Ты?! — отняла руки от лица и повернула голову вправо.
Брыхрф присел на корточки.
— Я. А ты много в этом лесу орков видела?
— Брыхрфуньчик, миленький, живой! — вскочила я и кинулась к нему на шею. От неожиданности он упал на землю. Его лицо стоило видеть. У бедного даже глаз задергался. Нервный тик, наверное. Упав на него, я радостно засмеялась. Боже, какой же он большой! Удобно расположившись у него на груди, чистосердечно призналась: