Обычно горцы двигались на противника врассыпную, так же действовали, если атака захлебывалась. Для охраны Шамиля, его семьи и Совета имелась особая гвардия — муртизигаторы — около тысячи человек. Ядро гвардии состояло из чиркеевцев и гимринцев. Каждый муртизигатор перед началом службы давал клятву на Коране перед членом Совета Джемал–Эддином, обещая все свои помыслы и заботы посвятить вождю и родине. Еще клялся, что не оставит Шамиля, «во всю его жизнь», не будет грабить, трогать чужое, во всех делах будет примером остальным дагестанцам. Муртизигаторы должны были выполнять любое приказание имама хорошо и без промедления. Ни одно подразделение в войске Шамиля не соблюдало так строго дисциплину, как муртизигаторы. Они несли охрану резиденции имама: вокруг его дома, у ворот, у дверей библиотеки и кабинета, где заседал Совет Шамиля.
Муртизигаторы, или гвардейцы, имели ряд преимуществ перед другими воинами — в месяц получали до полутора рублей серебром, бесплатное питание и фураж для лошадей. В Ведено для них специально была выстроена казарма. Почти все они имели жен и детей, живших в саклях недалеко от места службы. Шамиль относился к ним дружелюбно, особо отличившимся давал оружие, лошадь. Неженатые муртизигаторы могли жениться на девушках, воспитанных в резиденции имама.
Муртизигаторы никогда не покидали Шамиля. Когда Шамиль и члены его Совета шли в мечеть, муртизигаторы, образовав живой коридор, пели религиозные псалмы. Пока Шамиль молился, а это продолжалось минут 20–25, они безмолвно стояли вокруг мечети. Стоило имаму показаться у дверей, как муртизигаторы, стремительно развернувшись, опять составляли две шеренги и снова пели «Ла аллаху иль–Аллах», до тех пор, пока Шамиль не скрывался в резиденции. В ставку Шамиля люди допускались только после тщательной проверки.
Имам берег свою гвардию. Правда, несколько раз для спасения положения приходилось и ее бросать в бой. К концу войны почти все муртизигаторы либо погибли, либо были искалечены. История борьбы горцев не знает случая сдачи муртизигатора в плен. ._,
Каждая войсковая часть имела свои значки, каждый отличившийся награждался особым значком. За усердие отмечали четырехугольной или круглой медалями из драгоценного металла, за отличие в бою — знаком треугольной формы с надписью: «Храбр и мужествен». Его носили на груди. Особо отличившиеся перед народом и государством, сверх того, получали еще шашку с именной надписью: «Нет (такого‑то) храбрее, нет сабли его острее». Заметим, что знаки отличия за всю 25–летнюю войну получили всего несколько десятков человек, хотя отчаянных храбрецов у Шамиля была не одна сотня. Удостоенные именной надписи имели право на получение трех рублей серебром в месяц. До 1841 года награды были еще и в виде оружия, одежды, денег, баранов. Отличившиеся в какой‑либо операции войсковые части также награждались. Наибы за бой в Ичкерийском лесу против Граббе получили знамена из рук Шамиля.
Жители аулов Чирката, Шабута, Кикуни, Гуниб, Тлох, Муни, Хиндах добывали и поставляли серу. Во время войны на площади любого аула можно было увидеть громадный камень с довольно большим углублением в середине — своеобразную общественную ступу. Пожелавший изготовить порох клал в углубление серу, селитру и уголь в определенных пропорциях, затем опускал каменный пест с деревянным рычагом. Несколько человек начинали вращать рычаг до тех пор, пока содержимое не превращалось в порошок. Облив его водой, получали тестообразную массу. Ее клали в мешок, сшитый из подбрюшной кожи барана. Несколько человек вращали мешок. В результате из теста образовывались мелкие зерна. Их пропускали через решето, чтобы еще более размельчить. Приготовленный таким образом порох имел буро–зеленый цвет и при определенной сухости мог быть использован.
У Шамиля имелись и заводы по изготовлению пороха в Унцукуле, Гунибе, Ведено. Веденским заводом управлял Джабраил–Хаджио, который, по собственному признанию, научился искусству изготовления пороха во время путешествия в Мекку. Завод представлял из себя двухэтажный сарай. На верхнем этаже находилось несколько деревянных жерновов, приводившихся в движение с помощью воды. Здесь сера, селитра и уголь стирались в порошок. А на нижнем этаже в ступах посредством рычагов измельченные частицы обращались в мягкую массу.
«Заводской порох мало чем отличался от тего, что сами горцы выделывали в аулах. В случае надобности Шамиль из государственных запасов отпускал его в тот или другой район», — писал личный секретарь Шамиля.