В октябре 1841 года вместе с другими наибами он атаковал Аварию, захватил Цалкиту, Харахи. Во второй половине мая 1842 года вместе с мюридами Ахверды–Магомы бойцы Хаджи–Мурата завязали бой у Куму–ха. 8 сентября 1842 года без единого выстрела он занял укрепление Ахалчи. В феврале 1843 года своими действиями переполошил Хунзах. В сентябре 1843 года Хунзах был очищен от царских войск. Кадием Хунза–ха Хаджи–Мурат назначил своего брата и потребовал, чтобы вещи, забранные из укрепления и ханского дома, принесли ему. В качестве трофеев было захвачено и 5 орудий. По приказу Хаджи–Мурата казнили 5 человек, которые были заподозрены в каких‑то враждебных действиях.
При Хаджи–Мурате постоянно находились четыре телохранителя с обнаженными кинжалами и шашками. Хунзахцы рассказывали, что за 9 дней пребывания на родине Хаджи–Мурат только однажды выходил из дому. При этом его окружала плотная толпа мюридов. Он хорошо понимал, что его действия в прошлом не останутся безнаказанными и что с ним могут поступить так, как в свое время он с братом Османом поступил со 2–м имамом Дагестана Гамзат–беком и другими людьми.
Однажды Хаджи–Мурат, оставив в Хунзахе наибом шототинца Хочбара, выехал в Сиух. По дороге с ним случилось несчастье: на полном скаку он упал с лошади и, ударившись о камни, сильно разбил голову. В Сиух его доставили на носилках. Горский лекарь из Чоха Битулав–Гаджи и его коллега из Орота Сахибилав определили перелом черепа. Сильный и натренированный организм Хаджи–Мурата перенес и этот удар.
В первых числах 1844 года Хаджи–Мурат явился в Хунзах. Голова его была забинтована; хромал он теперь больше прежнего.
Распоряжения его удивили жителей. По приказу Хаджи–Мурата с землею сравняли цитадель царских войск, сломали дома, находившиеся рядом со старой мечетью, и саму мечеть. Разбили памятники и над могилами аварских ханов. Каждый день ходил он на кладбище, где находилась могила Гамзат–бека, и усердно молился. Вероятно, хотел замолить прошлые грехи. Его–примеру последовали некоторые хунзахцы. Одни боялись гнева наиба, другие были солидарны с ним. Но большинство населения оставалось недовольно действиями Хаджи–Мурата. хотя в лицо ему никто об этом не осмеливался говорить.
Хаджи–Мурата с войсками видели и далеко на юге Дагестана, в аулах, населенных лезгинами, и на плоскости, где живут кумыки, и на отрогах Кавказского хребта, за которым живут грузины. «Любимым делом Хаджи–Мурата были набеги», — писал зять Шамиля Абдурахман. Эту мысль подтверждают сын Хаджи–Мурата Гулла и внук Казанбий в своей работе «Хаджи–Мурат», изданной в Махачкале в 1927 году. Они подсчитали, что их знаменитый родитель совершил одиннадцать набегов. По рассказам Гуллы и Казанбия, Хадлси–Мурат, перед тем как совершить поход, раздавал милостыню сиротам и вдовам, молился у могилы Абу–Муслима.
В некоторых источниках утверждается, что Хадлси–Мурат не столько воевал против царских войск, сколько мародерствовал, вызывая тем резкое осуждение пострадавших горцев.
Шамиля часто огорчала «инициативность» Хаджи–Мурата, и он несколько раз делал внушения своему наибу. Хаджи–Мурат был опасен для движения горцев. Он, как Кибит–Магома и Даниель–бек, с одной стороны, накапливал богатства, старался вернуть себе феодальные привилегии, с другой стороны, тайно претендовал на пост имама. Такая «односторонность» военных дарований Хаджи–Мурата. — считал зять Шамиля Абдурахман, — была одной из причин, повлекших за собой сначала размолвку, а затем и полный разрыв с имамом. Абдурахман рассказывает и о случае, после которого переполнилась чаша терпения Шамиля. Жители Кайтага решили перейти на сторону Шамиля. Сначала Ягия–Хаджи, затем Омар Салтинский пытались добраться до него, но неудачно. Третий наиб имама Бук–Магома пробился к кайтагцам, но в бою с царскими войсками получил тяжелую рану. Попросив положить рядом с собою обнаженный кинжал и пистолет со взведенным курком, наиб приказал человеку по имени Мамай скакать к Шамилю и просить помощи. Последний так и сделал. (Затем Бук–Магому все‑таки взяли в плен, отвезли в Дербент, где он и скончался от ран). Тем временем в Кайтаг прискакал четвертый наиб — Хаджи–Мурат с 500 мюридами. Он, как сообщает Абдурахман,«… стал бросаться, как барс, из стороны в сторону, разгуливая по всему Хайдаку.., а затем, не доведя до конца порученного ему дела, преблагополучно вернулся в свою резиденцию Хунзах»[51].
Об этом стало известно Шамилю. Он снял Хаджи–Мурата со всех должностей, конфисковал часть его имущества. Самому наибу было приказано явиться в Ведено для отчета. Но Хаджи–Мурат с несколькими «близкими ему людьми 23 ноября 1852 года перешел к противнику.