В два года у девочки заболели глаза. В горах существовал обычай — промывать глаза больного молоком женщины, родившей первый раз, притом первенцем обязательно должна быть девочка. В молоко добавляли немного сахара. Так лечили и Сафият. Вначале это как будто помогало, но через некоторое время болезнь возобновилась.
В Калуге мать и сестры кормили девочку медом, конфетами, сахаром и жирными кушаньями, что еще более обострило болезнь.
Однажды пристав столкнулся с Сафият в коридоре. На глазах у семилетней девочки он увидел темные пятна и легкие бельма. Русский офицер тут же поспешил к имаму. Сразу же пригласили врача — В. Е.Кричевского. Его заключение оказалось зловещим: болезнь запущена и является последствием золотухи; если не будут соблюдаться режим и диета, которые он назначит, Сафият ослепнет[130].
В доме все переполошились. Шуанет послала к Руновскому человека сказать, что она как мать «готова изрезать дочь на части, лишь бы не дать ей ослепнуть».
Ребенку прописали мушку, рыбий жир и другие лекарства. Лечение русского врача стало давать хорошие результаты. Но стоило это заметить самой Шуанет, как она тотчас поломала и режим и диету. Теперь, как и прежде, исполнялись все капризы ребенка. Снова в пищу пошли мед и все то, что могло возбудить болезнь. Когда же Шуанет говорили о губительности такого питания для девочки, жена Шамиля ссылалась на то, что не может видеть слезы Сафият.
И настал день, когда младшая дочь имама стала болезненно реагировать даже на самый слабый свет и на вопросы об окружающих в комнате предметах затруднялась давать правильные ответы. Снова. вызвали Кри–чевского; врач ужаснулся. «Единственный выход — сказал он, — поместить девочку в лечебницу». Отец, не задумываясь, дал согласие, но Шуанет запротестовала.
Для Шуанет Сафият была живой нитью, связывавшей ее с Шамилем. Она думала, что, отдав девочку в лечебницу, своими руками разорвет эту нить и навсегда потеряет любимого человека. Обескураженный поступком жены имама, А. Руновский отметил в своем дневнике: «Таким образом, если дочь Шамиля лишится зрения, то причиной этого будет не отсутствие в докторе искусства или усердия, но единственно упорство Шуанет».
Дальнейшая судьба Сафият нам неизвестна, кроме того, что Шуанет в одном из писем из Медины летом 1871 года сообщила о смерти дочери.
ШАМИЛЬ ПОКИДАЕТ РОССИЮ
Мирно и довольно спокойно текли дня семьи Шамиля в Калуге. Но хотя условия жизни были неплохими и почти все окружающие старались доставить Шамилю и его семье разного рода удовольствия, чужбина все же оставалась чужбиной. Горцы тосковали по родине, по родным, по запаху своей земли, по синему небу, по зеленым горам. Обычно вокруг этого велись все разговоры, когда не было посторонних. Но если бы воспоминания могли утешить людей! Тоска по родине иногда превращалась в болезнь. Прошло совсем немного времени после приезда в Калугу, и земля ее приняла в свою холодную тьму первые жертвы из семьи Шамиля. Тогда Шамиль начал понимать, какое наказание их ждет впереди. Один из историографов пишет об этом: «Видно, не сладка была для него неволя, хотя и в золотой клетке».
О возвращении в Дагестан не могло быть и речи. Губительный климат Калуги, ранние холода,«поздняя оттепель, сырость мучили всех в доме имама.
Домашний врач Владимир Егорович Кричевский советовал им переехать на юг России, где климат был мягче и более подходил бы пленникам. Шамиль по этому поводу обратился к воинскому начальнику — генерал–майору Ефимовичу. Писать пришлось несколько раз. Наконец, имаму предложили город Вознесенск в Херсонской губернии, где имелся подходящий для семьи дворец. Имам отказался от этого предложения на том основании, что сухой степной климат совсем погубит его семью. Когда же его спросили, куда же им хотелось бы ехать, имам ответил: в Крым, в Симферополь. В этом Шамилю было отказано, ибо начальство считало крымчаков фанатичными мусульманами и опасалось, что приезд дагестанца туда может вызвать у них нежелательную реакцию.
Наконец, в 1869 году, обе стороны согласились на город Киев. Шамиль стал собираться в дорогу. До него на Украину дважды ездил переводчик Онуфриев и один раз — Кази–Магомед. Они осматривали дом, специально нанятый киевским губернатором. 22 и 24 ноября имам сделал прощальные визиты знакомым калужанам. Горожане тепло провожали его, дарили ему подарки, сувениры. Не остался в долгу и отъезжающий.