…Бему удалось уже объединить под своими знаменами мадьяр со славянами и румынами, и это предвещает вашему восстанию великую судьбу.
Дело уже не только в национальных интересах!
Ваше дело стало делом всеобщей свободы, делом стонущих под вековым гнетом Австрии.
…Совершенные вами дела велики; то, что вам еще остается свершить, — возвышенно.
…Граждане Венгрии!
В ваших руках покоится будущее мира, и если вы сумеете пожать плоды своих побед, как умели заслужить победные лавры, то ваше торжество будет торжеством свободы в Европе. Пусть воодушевляющий вас дух свободы сохранит вас от всяческих соглашений, от всяческих компромиссов с вековыми врагами закона и справедливости…
Вперед! За себя, за славян, за немцев, за итальянцев!
Вперед! Еще один шаг — и вся старая Европа взволнуется, слыша этот боевой клич…
Вперед! Благодарность народов сопутствует вам, их надежды указывают вам путь.
Привет и братство!»
В 1849 году, когда венгерская революция потерпела поражение, польские легионы, покидая страну, обратились к венгерскому народу с прощальным воззванием: «Мы воевали вместе с вами и хотели, чтобы борьба за ваше освобождение и наше участие в ней заложили основу дальнейшей освободительной борьбы…»
Чешские революционные демократы также сочувственно следили за венгерской революционной войной. Они приветствовали друг друга словами: «Да здравствует Кошут!» Пражские «заговорщики» в мае 1849 года требовали прежде всего действий, согласных с действиями венгерской и немецкой революций.
Ошибочное решение Франкфуртского собрания, требовавшее присоединения Чехии к Германской империи, очень облегчило дело чешских реакционеров: они еще решительнее стали требовать слияния с австрийской монархией на федеративных основах. К сожалению, стремления передовых кругов славянства не могли повлиять на политику венгерского правительства в отношении народов, входивших в состав Венгрии. Кошут и венгерский парламент не хотели и слышать о том, чтобы дать национальностям Венгрии хоть какие-нибудь права. Только в июле 1849 года, когда было уже поздно, Кошут решил сделать хоть что-нибудь для уравнения их в правах.
Петефи и его друзья (левое крыло «Мартовской молодежи») уже 31 марта 1848 года, то есть через две недели после начала революции, обратились с воззванием к хорватам:
«Любимые наши братья хорваты!
После трехсот лет угнетения мы вступили, наконец, на порог независимости и свободы. То, что мы завоевали, завоевано в равной мере и для нашей и для вашей пользы. Мы боролись и, если понадобится, будем еще бороться во имя священного девиза свободы и независимости, который объединяет все интересы, и не одной только нации, а всех наций. Дело у нас общее. Враг один: деспотическая бюрократия Австрии. Против нее должны объединиться все народы, населяющие нашу родину: венгры, хорваты, сербы, немцы, румыны. Только таким образом удастся нам завоевать свободу и независимость родины.
Друзья! Милые братья, мы обращаемся к вам во имя священной дружбы, которая верно охраняет нас в счастье и в несчастье на протяжении восьми веков. Брат поймет искренние слова брата. Хорваты! Мы просим вас во имя всего, что свято для вас: не будем браниться меж собой! Забудем о различии в языке, ведь мы едины в борьбе за всеобщую свободу. Не будем слушать тех, которые натравливают нас друг против друга, потому что они хотят использовать усобицу меж нами для того, чтобы ослабить наши общие силы. Братья! Объединимся!»
Той же весной по предложению Петефи была основана газета «Друг народа». 5 мая Петефи оповестил об этом своего друга Яноша Араня: «Главным редактором газеты будет венгерец; ему дадут пять помощников — для перевода венгерского текста на немецкий, словацкий, румынский и сербский языки. Таким образом, газета будет выходить на пяти языках»[96].
Как видим, Петефи и его товарищи «видели лучше и дальше» (Эндре Ади), чем Кошут, и в национальном вопросе.
Очень показательно для высокого уже в то время уровня классового самосознания пролетариата поведение горняка Мелинга, словацкого рабочего, одного из вождей освободительного движения. Уполномоченный венгерского правительства писал о нем в своем донесении так: «Этот человек очень возвышается над своей средой, стремится объединить и организовать рабочих, а это со стороны простого рабочего показалось мне чрезвычайно удивительным».