Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя.
И услышала свой голос, эти строки произносящий. Успокаивало одно – похоже, моя аудитория спала еще крепче меня и реагировать на странное поведение преподавателя не имела сил. Нет, не одно! Говорят, что в подсознании даже у самых порядочных людей таятся всякие омерзительные штуки и, например, под наркозом большинство начинает матерно ругаться. Так вот, отныне за свое подсознание я могу быть спокойна. Из его недр в крайнем случае вырвется Пушкин.
Света позвонила в первом часу ночи и голосом умирающего лебедя прошептала:
– Если хочешь, заедь завтра ко мне. Только с ночевкой. Я раньше девяти с работы не вырвусь. Так что приезжай в десять. Хоть это и бесполезно.
– Что бесполезно?
– Все бесполезно, – с чувством высказала мне подруга и положила бы трубку, если б не мой гневный вопль:
– Эй! Я ж не помню твой новый адрес! И вообще, в чем, собственно, дело?
Адрес я получила, однако этим мои достижения и ограничились. Нет, придется ехать. Иначе умру от любопытства!
Света выглядела ужасно. Ничего общего с той очаровашкой, которая запархивала в мою скромную келью позавчера. Лицо осунулось, волосы развились, под глазами мешки. Мне даже совестно стало, что я навязалась человеку, пребывающему в подобном состоянии. Правда, еще неизвестно, кто кому навязался! И я бодро начала:
– Объясни-ка мне, в чем дело? Вдруг все не так плохо, а?
Света пожала плечами:
– А что тебе непонятно? Я же все объяснила. Хоть это уже и неважно.
– Ничего себе – все! – возмутилась я. – Да я весь вечер из-за тебя промучилась! Ты даже не сказала мне, куда именно меня отправляешь.
– Да? – изумилась моя подруга. – А мне казалось, что сказала. На презентацию по случаю открытия нового офиса.
– Какого офиса?
– Нового, – покорно, словно я самому тупому из учеников, повторила Света.
Я почувствовала, что ум мой слегка заходит за разум, однако не сдавалась:
– Хорошо. А чем занимаются в этом офисе? Только не говори мне, что менеджментом. Я хочу знать конкретнее. У них там якобы школа, но верится с трудом.
– Почему? У них действительно хорошая школа. Эдик даже вложил туда деньги.
– В школу?
– Ну да.
– И это… выгодно?
– Да, конечно. Они ведь берут плату и с учеников, и с работодателей. А расходы минимальные.
– И какие предметы преподают в этой школе? – искренне заинтересовалась я. – Им математики случайно не нужны?
Света пожала плечами:
– Ну, что там нужно бандюгану? Я особенно не задумывалась. Не математика, по крайней мере.
– Кому-кому?
– Ну, у них школа бандюганов, – словно азбучную истину, пояснила мне подруга. – Какая же еще? – Однако, увидев выражение моего лица, быстро поправилась: – Охранников то есть. Очень квалифицированных охранников. Да ты не маленькая, сама все понимаешь!
Я лишь открывала и закрывала рот. Не знаю, возможно, охранники – в глубине души милейшие ребята, но у меня против них почему-то предубеждение. Я никогда раньше не имела с ними дела и надеялась, что не буду иметь и впредь. И, уж несомненно, они – последние из тех, кого я захотела бы водить за нос. Это я и высказала Свете, едва овладела собой.
– Они действительно милые ребята, – оживившись, согласилась она. – Высокие такие! Мне даже было жаль, что туда иду не я.
Я вздохнула:
– Бандюганы, говоришь? Звучит несколько лучше, чем просто бандиты, но все равно не обнадеживает.
– Ерунда! Ты им очень понравилась. Эдик говорит, все уши обо мне ему прожужжали. О тебе то есть.
Я с недоверием переспросила:
– Ты уверена? То есть ты уверена, что они не поняли, что я – это не ты? Мне казалось, я все напортила.
– Ничего подобного! Я ведь сразу тебя предупредила, что ничего сложного тут нет. Ну, Эдика слегка удивило, конечно, что тамошний директор потребовал сообщить ему объем моей груди. Но Эдику не жалко – он сообщил.
– А он знает? – опешила я.
– А как же? Моей, разумеется, а не твоей, – Света захихикала. – Я так и вижу, как их шеф требует, чтобы ему подобрали секретутку с соответствующими данными. То-то будет разочарован!
– И нажалуется Эдику, а он все поймет.
– А я скажу, что у меня был лифчик такой специальный! – с торжеством выпалила умная подруга. – У меня все схвачено! И вообще, я быстро ориентируюсь в ситуации. Кстати, а что это был за анекдот? Ты мне можешь его рассказать?
Я потрясла головой:
– Света, ты меня совсем сбила с толку. Какой еще анекдот?
– Ну, который ты там рассказывала. О гомиках. Между прочим, могла бы меня предупредить. А то Эдик пристал ко мне как банный лист – расскажи да расскажи.
– О… о гомиках? – с любопытством переспросила я.
– Да. Ты под конец рассказала такой прикол про гомиков, что весь офис лежал в лежку. Такого, мол, никогда не слышали. Вот их шеф и похвастался Эдику. Ну, я тоже не дура, я ответила, что в трезвом виде я такое повторить не могу. Он и заткнулся. Но ты на всякий случай должна меня срочно научить. Мало ли что! Да что с тобой?
Думаю, я делала именно то, что Света охарактеризовала метким выражением «лежать в лежку». Я лежала на диване и дрыгала ногами, а все попытки заговорить превращались в новые приступы хохота. Через минуту, сама не понимая над чем, захохотала и подруга, а через пять я гордо поведала ей о гомоморфизме.
– Слушай, – наконец, взяла себя в руки я, – так зачем тебе это все-таки было надо?
Света моментально помрачнела.
– Понимаешь, я собиралась совершить преступление. И мне требовалось алиби.
– Собиралась – значит, не совершила? – обрадовалась я. – Слава богу!
– Никакая не слава! – отрезала она. – Из-за этого твоего бога я попаду в тюрьму. Теперь тебе все понятно? Пойдем спать?
На какой-то миг у меня возникло желание воспользоваться методами столь привлекающих мою подругу бандюганов и пригрозить ей стукнуть по голове утюгом, если она не прекратит издевательства. Но тут же я вспомнила, что мое оружие – интеллект и что даже из самого скрытного студента я на экзамене умею выжать завалявшиеся у него обрывки знаний.
– Расскажи все, пожалуйста, с самого начала. Итак, за что тебя могут посадить?
– За финансовые преступления.
– А почему именно тебя, и именно сейчас? Финансовые преступления совершают многие.
В данном случае я знала, что говорю. Я недавно прослушала по радио передачу о ревизии предприятий мелкого и среднего бизнеса. И глава какой-то там комиссии честно признался, что законы нынче столь противоречивы, что выполнить их все почти невозможно. А выполнить их все и не разориться невозможно без «почти». И если в финансовых бумагах заведения комиссия обнаруживала полный порядок, то она срочно приступала к серьезному расследованию, ибо это значило, что заведение существует за счет совсем уж противозаконных вещей типа проституции или наркотиков.
– Судя по всему, Эдик решил меня подставить, – неохотно выдавила Света. – А я оказалась совсем дурой.
– А с чего ты взяла, что он так решил? И вообще, наверняка он сам повязан не меньше тебя. Если посадят тебя, то его тоже. Зачем ему это надо?
– Понимаешь… в чем-то ты, конечно, права. Мы с ним бежим в одной упряжке, и я всегда была спокойна. Тем более ничего совсем уж вопиющего я не делала. Все как у всех. Знаешь, обычные бухгалтерские лазейки… в общем, ерунда. А потом мне дали этот кредит. На квартиру то есть. Я радовалась как девчонка. Сама понимаешь!
Я понимала. Жить вместе с бывшим мужем – небольшое удовольствие.
– Но ведь кредит ты получила законно? Эдик имел право тебе его дать?
– Да, но… знаешь, как это бывает… Сразу после этого он попросил меня кое-что подписать. Так получилось, что одну операцию надо было проворачивать срочно, пока не перехватили заказ… а у нас как раз были проблемы с одним из счетов… В общем, я не хочу вдаваться в детали, но в этой бумаге ответственность беру на себя я. Не мы оба, а только я. Так получалось удобнее. И Эдик твердо обещал потом эту бумагу аннулировать. То есть задним числом переделать все как надо. Я и согласилась. Тем более он только что дал мне кредит… неудобно как-то отказывать…