— Я была бы вам очень признательна, если бы вы сказали ей, что нельзя так шуметь по ночам. Грохот и стук разбудили Тедди.
— Какой стук? — удивился я.
Закрыв дверь, она заперла ее на ключ. Дети побежали по коридору. Наверное, одним из них и был тот самый Тедди.
— Ну, стук. Такой громкий, что Тедди проснулся и разбудил меня. Мне даже пришлось выйти. После двух. — Она прищурилась и строго спросила у Пайка: — Это были вы?
— Кто-то стучал в ее дверь после двух часов ночи? — покачал головой Пайк.
Женщина кивнула, явно потеряв интерес к разговору. Ее дети скрылись за углом, и ей не терпелось их догнать.
— Да. А еще кто-то громко кричал. Очень некрасиво так делать.
— Несколько человек шумели? — заинтересовался я, подумав о Де Муэре.
— Вряд ли. — Она вновь посмотрела на Пайка. — Честно говоря, я было подумала, что это он, но теперь вижу, что ошиблась. Ее дружок. Такой крупный парень. Я считала, что он из полиции.
— Марк Турман?
— Не знаю его имени. Просто встречались в коридоре.
— И он был здесь в два часа ночи?
— И устроил ужасный грохот, — кивнула она. — А потом они вместе ушли. — Женщина посмотрела на мои волосы и нахмурилась.
— Что такое? — спросил я.
Слегка смутившись, она торопливо зашагала по коридору.
— Я должна найти своих детей.
Я повернулся к Пайку.
— У тебя что-то в волосах, — объяснил он.
Я коснулся волос и чего-то засохшего.
Кровь Джеймса Эдварда Вашингтона.
— Если она с Турманом, значит, пустилась в бега. В таком случае она в безопасности.
— До тех пор, пока ее не найдут.
— Да.
Через тридцать минут мы уже были в номере мотеля на побережье в Санта-Монике. Мотель назывался «Утренняя звезда». Бланк регистрации подписал Фред К. Ларсон.
Номер оказался простым, но достаточно удобным, с двумя двуспальными кроватями, ванной и обшарпанной мебелью. Возле окна стояли два кресла и маленький столик. К трюмо был привинчен телевизор. Болты были такими толстыми, что, наверное, могли бы удержать спутник Сатурна.
Через пару минут Пайк куда-то вышел, а я направился в ванную комнату, чтобы себя обследовать.
Достав из холодильника несколько кубиков льда, я снял рубашку и положил в раковину, сверху насыпал лед и пустил холодную воду. Мне хотелось позвонить миссис Вашингтон и сообщить ей про Джеймса Эдварда, но я не стал это делать. Кровь Джеймса Эдварда Вашингтона запеклась на моей рубашке и даже в волосах. Разве можно ей об этом рассказывать? Когда рубашка намокла, я снял остальную одежду и встал под душ. Вода была горячей. Воспользовавшись мылом и махровой салфеткой, я принялся оттирать лицо, шею, руки и волосы, а потом тело. Голову вымыл два раза. В полиции мне разрешили помыться, но там было только борное мыло, хозяйственные губки и бумажные полотенца. Я тер тело до тех пор, пока кожа не покраснела, а затем занялся рубашкой. Я старался изо всех сил, но было уже слишком поздно. Кровь въелась намертво, и отстирать ее оказалось совершенно невозможно. Разве можно об этом рассказывать Иде Лии Вашингтон?!
Через двадцать минут в дверь дважды постучали и вошел Джо Пайк. Он принес оливково-зеленый вещевой мешок морских пехотинцев и большую хозяйственную сумку. На нем были новые темные очки, которые он наверняка купил в первую очередь. Пайк поставил сумку на маленький круглый столик, а вещевой мешок пристроил на кровати. Он посмотрел на меня и одобрительно кивнул:
— Стало лучше.
— Ты зашел в свой магазин?
Пайк вытащил из мешка две кобуры и пистолеты.
— Я позвонил одному парню, чтобы привез кое-какие вещи. Мы встретились на рынке.
— Копы навестили твой магазин?
— Они поставили в соседнем квартале фургон, чтобы вести наблюдение за магазином, — кивнул Пайк. — За твоим домом тоже наверняка следят.
«Замечательно!»
Внимательно осмотрев обе кобуры, Пайк одну из них кинул мне. Кобуру можно было пристегнуть к поясу, а рубашку выпустить наружу — совсем как бандиты из Майами. Пайк протянул мне «смит 0,38». Потом достал из простого белого конверта четыреста долларов и отдал мне.
— В сумке продукты, — сообщил он.
Пайк купил мыло, дезодорант, зубную пасту и лезвия. Кроме того, он принес четыре банки холодного пива. Я разложил туалетные принадлежности в ванной, а потом мы принялись за еду. Не откладывая в долгий ящик, я набрал номер своего офиса, чтобы проверить сообщения, но автоответчик молчал. Затем позвонил домой. Ну вот: два звонка от Дженнифер Шеридан. В первый раз она представилась и, не дождавшись ответа, повесила трубку. Во второй раз обещала перезвонить попозже. Она сказала, что ей необходимо срочно со мной поговорить. Ее голос звучал тихо и не слишком радостно.