На сцену вышел ведущий во фраке и объявил, что директор будет произносить свою речь. Под бурные аплодисменты из толпы руководителей показался мой начальник и стал подниматься по ступеням, беря в руки микрофон. Шеф был в потрясающе красивом черном костюме с белоснежной рубашкой. Видимо, я слишком много выпила, и мне он показался самым красивым и обаятельным мужчиной из всех присутствующих.
По залу прозвучали женские вздохи восхищения. Нет, видимо, мне не показалось, раз все женщины стали пускать слюни.
— Какой красавчик! Я бы с ним уединилась…, — все как одна, стали стонать соседки по столу. Меня же раздирала неизвестно откуда взявшаяся ревность. Хотелось им крикнуть, что «вы еще не мыли с ним котенка!» Вот где экстаз! Вовремя смогла себя сдержать.
В это время мой шеф поздравлял всех сотрудников с юбилеем компании, говорил какие-то напутственные слова, в которые я даже не пыталась вникнуть. А слышала, лишь, его бархатный голос, который заставил моих мурашек на спине станцевать ламбаду. Речь давно закончилась, а я все не могла отойти от этих эмоций. Что со мной? Нужно срочно вспомнить какой он засранец! Сразу вспомнился случай в подъезде. — Фуу, отпустило.
Заиграла веселая музыка, и девушки все дружно пошли танцевать, таща нас с Наной с собой, а мы особо и не упирались. От души натанцевавшись, вдруг обнаружила, что рядом нет Наны. Когда она успела уйти?
Ужасно устали ноги на этих высоченных шпильках. В приемной у меня под столом стоят балетки, пойду, переобуюсь, найду Нану и домой баиньки.
Иду шатаясь. Вхожу в приемную. Подхожу к своему рабочему месту, напевая песню, недавно звучавшую в банкетном зале.
Слышу какой-то шум из кабинета своего шефа.
Надо проверить. Вдруг преступники хотят найти здесь что-нибудь, пока мы там отдыхаем, и ни о чем не подозреваем. Беру в руки большой дырокол. Тяжелее ничего не обнаружила. А что? Чем не оружие массового поражения? Тихонечко, как только могла в своем состоянии, открываю дверь и слышу:
— Чего ты там скребешься…? — слышу знакомый голос.
— Кир… ик… рилл. Павлович? Вы чего здесь? — и вижу перед ним бутылку дорогого коньяка и наполовину наполненный стакан.
Ничего себе! Если бы умела свистеть, то обязательно это сделала. Шеф вместо того, чтобы праздновать со всеми присутствующими людьми, сидит здесь в одиночестве.
— А вы знаете, что в одиночку пьют только алкоголики? — съязвила я. Смелость так и прет из меня.
— Кто бы говорил? Вон, как нарядилась, лыка не вяжешь, — кивнув в ее сторону, ответил он.
— Дырокол то тебе зачем?
— Ааа, эээто? Думала что тут воры, — блиин, сейчас он думает, что я чокнутая.
Как в замедленном кино встает с кресла, берет бутылку и стакан, проходит к небольшому журнальному столику, по пути захватив из бара еще один. Поставив все на столик, медленно опускается на диван.
— Садись, «Рэмбо» в юбке, выпьем, составишь мне компанию. И положи уже это дырокол, — спокойно проговорил он, наполняя пустой стакан.
Сажусь на диван и любуюсь красавчиком. Как он похож на принца из сказки! Почему я раньше не замечала этих красивых глаз? А его губы созданы, чтобы их целовать! Беру протянутый стакан с янтарной жидкостью.
— На бурд… бурдер… бурдшафт? — протягивая руку со стаканом в его сторону. Блиин, что я несу?
— Краснянская! Уволю! — последнее, что я слышу.
И меня накрывает темнота.
Кирилл.
После торжественной речи, стало так погано, от всей этой мишуры и шума на празднике. Переговорив с некоторыми руководителями отделов, выслушав поздравления и кучу лести, решил незаметно удалиться из банкетного зала. Все это мне не доставляет никакой радости. Захотелось смыться от сюда подальше. Отсижусь пока в своем кабинете и потом отправлюсь домой.
Достал бутылку дорогого коньяка, не успел пригубить, как услышал в приемной какой-то шум и попытку исполнить известную песню. Но певица безбожно фальшивила.
На некоторое время во царила тишина. Уже хотел встать и посмотреть, кто это там заблудился, как услышал, что дверь нерешительно пытаются открыть.
Не выдержал и решил ускорить процесс, так как уже по голосу догадывался кто за дверью.
— Что ты там скребешься? — раздраженно сказал я.
И в дверном проеме моему взору предстала моя секретарша, держащая в руках дырокол. Пряди волос выбились из высокой прически, платье облегает так, что видны изгибы ее тела. Стоит нимфа во плоти. И, явно уже не трезвая. Стоит, улыбается, сама невинность. Сплошной соблазн для моего мужского достоинства, который чуть увидев ее, уже встал в стойку. Бляядь!