– Черт побери, послушайте, Либби! Если бы я знал…
– Нет, это вы послушайте меня, Джейк Хэтчер!
Она хлопнула коробкой по столу, не заботясь о том, что станется с содержимым; Джейк почувствовал, что нервы его содрогнулись, как вермишель в коробке.
– Вы вломились в мою жизнь, точно паровой каток! И я вас об этом не просила. Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз! Вы сами этого захотели!
– Знали бы вы, как я кляну себя за свою глупость!
– Так чего же вы ждете? Мне вы совершенно не нужны. Даже с пьяным, что пристал ко мне в тот вечер, я прекрасно справилась бы без вашей помощи!
Джейк прислонился к холодильнику, скрестил руки на груди и прикрыл глаза, ожидая, пока она выдохнется.
– И уж, разумеется, я не нуждаюсь в вашем разрешении на то, чтобы иметь сына!
– Вы ведь тоже помните тот вечер?
– Какой еще вечер? – огрызнулась Либби.
– Когда мы в первый раз встретились.
– Ничего я не помню! По крайней мере, не помнила, пока вы мне об этом не сказали. Правда, мне сразу показалось, что я вас где-то видела, но я решила, это было в школе, – неохотно признала Либби. – Хотя в школьном альбоме вашей фотографии не оказалось, – с упреком добавила она.
Руки ее были заняты связкой моркови и пакетом зеленой фасоли, и она сделала неопределенный жест подбородком. Как живучи привычки у некоторых людей, подумал Джейк.
На него вдруг навалилась усталость. Словно из него, как из шарика, вышел весь воздух. Но, как ни странно, сковывавшее его напряжение ослабло.
– Мы с вами встречались, Либби, только не двадцать лет назад. – Глаза его ощупывали ее лицо, словно в поисках – и небезуспешных – следов, оставленных временем. – Помните благотворительный вечер в Релифе? Я заметил, как женщина, явно на последней стадии беременности, пробирается сквозь толпу. В тот вечер шел дождь, я вышел за вами в вестибюль. Помните, я еще подумал, что вы жена Чарли Элдерхолта?
Встретившись на мгновение с глазами Джейка, взгляд Либби скользнул в сторону.
– Да, теперь припоминаю. Вы поймали для меня такси… Я… У меня разболелась голова, и я решила уйти пораньше. Если я в тот раз забыла поблагодарить вас, Джейк, примите мои извинения. А теперь вам лучше уйти.
Джейк не двигался; его не отпускали воспоминания о дождливом мартовском вечере, о женщине, так поразившей его своей независимостью, трогательно сочетавшейся с хрупкостью. В тот вечер он удивлялся, что ее муж так невнимателен к ней.
Теперь он все понял. Понял, отчего у нее был тогда такой несчастный вид.
Оба погрузились в воспоминания о том, что произошло семь лет назад, но тут где-то в доме хлопнула дверь.
– Мама! – раздался детский голос. – Можно мне с Джеффи…
– Нам с Джеффи, – автоматически поправила Либби, не сводя глаз с Джейка. Она увидела – нет, обмануться она не могла – горестную гримасу на его лице.
Для своих лет мальчик был мелковат. Темноволосый. Настороженный. Похож на Портера, но и от матери многое взял. Например, манеру держаться. И этот подбородок, чертовски надменный вздернутый подбородок. Войдя, он неприветливо покосился на Джейка; тот почувствовал, что против воли ответил таким же враждебным взглядом. Волна горечи чуть не захлестнула его.
Дэвид бочком пробрался к Либби и обвил руками ее бедра, не сводя глаз с незнакомца. Либби провела рукой по волосам сына, и Джейка пронзила внезапная мысль – ни разу Кэсси вот так, с привычной нежностью, не дотронулась до Джонни.
Его точно обожгло. И все же он попробовал улыбнуться. В конце концов, мальчик совершенно не виноват в его бедах, и надо держать себя в руках.
– Так, значит, это ваш сын, – выдавил из себя Джейк.
Великолепно. Дружелюбно и приветливо, как надпись: «Вход строго воспрещен».
– Да, это мой Дэвид. Дэвид, поздоровайся с мистером Хэтчером.
– Мне он не нравится.
Щеки Либби залились неправдоподобно ярким румянцем. Нагнувшись, она тряхнула сына за щупленькие плечи, и Дэвиду пришлось поклониться; краешком глаза он недоброжелательно наблюдал за Джейком.
– Дэвид, немедленно извинись перед мистером Хэтчером. Он пришел к нам в гости.
– А я не хочу, чтобы он к нам приходил.
Глаза у мальчика были темно-зеленые, материнские. Они быстро наполнялись слезами, и Джейку казалось, что его собственные непролитые слезы выжигают ему нутро.
– Джейк, извините, – спокойно произнесла Либби. Мальчик все еще прижимался к ней. – Дэвид обычно ведет себя лучше. Отправляйся в свою комнату, Дэвид, мы с тобой еще поговорим.
Сморщившись, парнишка уткнулся Либби в живот. Джейк не знал, куда деваться. Наконец Дэвид повернулся и, бросив на Джейка испепеляющий взгляд, захлопнул за собой дверь; плечи у Либби тут же поникли.