Подойдя к лавке, Геныч повернулся так, чтобы и его пакет «Wrangler» был виден и постоял в ожидании реакции. Субъект добродушно улыбнулся в его сторону, ничего не сказал, и продолжил выстукивать свой заводной ритм. Тогда Геныч собрался с духом и заговорил первый:
- Гуд морнинг, - с трудом произнёс двоечник и вопросительно посмотрел на пакет.
Приветствие на ломанном английском обескуражило Михаила Андреевича. Сначала он хотел подыграть своему собеседнику но тут пришла более перспективная идея.
- Давай лучше по-русски, - и, понизив голос, добавил. - У меня прогерия.
Такого слова Геныч не слышал, но, чтобы не показаться дураком на всякий случай спросил:
- Сколько?
- Да с восемнадцати, наверное.
Геныч подумал. Получалось, что друг друга они не понимали, кто-то тупил: либо прогерия не товар, либо ветеран с тараканами и как следует. А если это наркота, и дед живая реклама снадобья.
Засосало под ложечкой. Он хотел потихоньку отойти в сторону, но на площадке никого не был, и пока искал достойную причину, Михаил Андреевич догадался пояснить:
- Это преждевременное старение. Вот, за четыре года постарел, как за сорок, - он развёл руками, мол, что поделаешь?
- Чува-ак, - протянул сердобольный Геныч. - Я балдею!
***
Они проговорили долго. Геныч был потрясён эрудицией нового знакомого. Миша мог без труда назвать все диски The Beatles, разделяя их на календарные, концертные и сборники. Ещё он помнил названия всех песен: какая в каком альбоме находится, кто написал и кто исполнил. Помимо всего ещё и сорокопятки с синглами, о которых Геныч слышал только краем уха и не мог проверить правильность информации.
Это касалось не только Битло́в. В необъятной кладовой его памяти хранились сведения о невероятном количестве других групп. Кроме того, он знал множество подробностей из жизни суперзвёзд. Подробности эти были поразительными. Но информация об Элтоне Джоне была настолько невероятной, что сразила просто наповал!
Он не поверил - воспринял как оскорбление. Однако, закованный в фирму́ знакомец, выглядел настолько авторитетно, что даже самоуверенный Геныч, хотя и не поверил до конца, ушёл в подавленном состоянии.
Возвращаясь с пустым пакетом и бумажником, плотно набитым советскими купюрами, Михаил Андреевич подумал, что операция по внедрению прошла успешно. Он купил эскимо, занял лавочку в скверике невдалеке от остановки, стал неторопливо разворачивать запотевшую на жаре фольгу.
В ожидании автобуса стали собираться «садисты». Он усмехнулся: так по молодости они называли дачников-огородников. Обмотанные влажными тряпками саженцы, зачехлённые лопаты и тяпки соприкасаясь в людской толчее друг с другом, издавали скрежет, вызывая возмущение подраненных и испачканных садоводов. Повсюду звучали виноватые извинения «мягкотелых интеллигентов», и бесцеремонные претензии большей части общества. Образовалась длинная очередь желающих сесть на редко курсирующий транспорт, и в ней постепенно разгорался скандал.
Пожилой, нервный мужчина проявлял беспокойство в ожидании своей спутницы, ушедшей в магазин. Он крутился из стороны в сторону, и вместе с ним совершал опасные движения остро отточенный инвентарь.
Мужчина нервничал и мало обращал внимания на замечания, которые в грубой форме делал ему верзила в брюках, на расклёшенной части которых были нашиты цепочки с якорями. Было понятно, что молодой человек потратил много времени на моделирование эксклюзива, однако осторожничать не собирался и будто специально подставлял ноги.
Результат не заставил себя долго ждать. Острый край тяпки чиркнул по штанине, как бритвой срезав любовно притороченное украшение. Модник взбесился и перешёл, как говорится, к насильственным действиям. Юркий старичок не давал спуска хаму, он размахивал своими сельхозорудиями, перескакивал с места на место и подвергал опасности уже всю очередь. Отовсюду слышались возмущённые возгласы.