Участники конфликта большей частью встали на сторону испорченного клёша и если бы не сдерживающий фактор в виде граблей, находящихся в боевой готовности, давно поколотили бы холерика. Наконец, совершив очередной отскок, пожилой садовод не заметил оставленного на асфальте рюкзака, споткнулся и неловко повалился на тротуар.
Две обременённые лишним весом женщины, вероятно сёстры, (они молниеносно перешли на сторону поверженного) громко по-детски завизжали. В этот момент вернулась из магазина жена земледельца. Выставив авоську перед собой, она несколько раз толкнула обидчика в грудь и, как и следовало ожидать, облила кефиром «клёвую» рубаху с погонами. Верзила озверел и стал размахивать руками, собираясь уже пустить в ход кулаки.
На крики и визги прибежал милиционер - обгаженный модник ретировался. В ту же секунду подъехал автобус, который моментально наполнился до краёв людской массой. Те, кто не уместился в салоне, цепляясь друг за друга, гроздьями повисли на подножках. Никто уже не боялся вил и граблей: оказаться свидетелем и застрять в участке на несколько часов было намного хуже.
То, что произошло дальше, не на шутку напугало и Михаила Андреевича. Несмотря на удалённость от военных действий, он ясно услышал, как голосом, не терпящим возражений, сержант потребовал документы.
Какая беспечность! Столько времени разгуливать по городу, не имея ни одной даже самой бесполезной бумажки. Без документов и прописки, да ещё в таком наряде, - тюрьма за бродяжничество. Чуть не бегом возвращаясь в спасительный частный сектор, Михаил Андреевич успокоился только у калитки бабы Фроси.
***
Его мать не любила вспоминать о замужестве: отец Михаила Андреевича покинул их, когда сыну едва исполнился год. И Михаил Андреевич не мог знать, что произошло между ними, а с годами это потеряло для него всякую значимость. Теперь же и вовсе не имело к делу никакого отношения. Единственное, что было важно, так это воспоминание о том, что мать, гладя по головке маленького Мишу, частенько приговаривала: «Боже мой, как ты похож на своего отца!».
Это говорилось таким тоном, что отбивало всякую охоту иметь хоть какое-то сходство. Но теперь именно эта приевшаяся фраза стала главной причиной того, что он сосредоточил все свои усилия на поисках родителя. Миша никогда не интересовался местоположением отца, тот мягко говоря, также не обременял визитами, и теперь ему пришлось основательно пораскинуть мозгами, прежде чем удалось вспомнить людей могущих сообщить хоть какие-то подробности.
- Андрей?! - общая знакомая его родителей была крайне удивлена, когда Михаил Андреевич появился на пороге её дома, к которому долго пробирался обходным путём. – Что случилось?!
Михаил Андреевич не дал ей время убедиться в собственной ошибке.
- Я его брат Михаил.
- Никогда ничего о брате не слышала, - она недоверчиво наклонила голову.
Но Михаил Андреевич не боялся быть пойманным с поличным. Елена Николаевна хоть и была знакомой их семьи, о родственниках знала очень мало.
Хитрюга изобразил на лице радость.
- Узнал случайно, да. Судьба! Вот… Нас во младенчестве, так сказать, разделили. Семья голодала. Ну, и отдали в приют.
Михаил Андреевич импровизировал на ходу, используя беспроигрышные ходы бразильских режиссёров. Он всё развивал сюжет, когда вдруг почувствовал, что, хотя и сердобольная, но образованная женщина очень скоро уличит его во лжи. Решив, что пора заканчивать, он выложил на стол последний козырь.
- Вы не думайте, я на шее у него не повисну - у меня деньги есть, - он показал солидную пачку купюр. - Вот копил с тех пор, как узнал.
- Да как же вы узнали?! Так трогательно… И хорошо, что непьющий, - и тихо добавила. - Не хотелось расстраивать, но Андрей-то с тех пор, как один...
Елена Николаевна вздохнула и подлила ещё чая. Надо сказать, печенье она пекла вкусное.
- Давно, ещё в детдоме, потом всё ишкал, ишкал, - Михаил Андреевич откусил слишком большой кусок, и ему стало неловко.
Прожевав, он собрался с мыслями и соврал ещё раз:
- Уговорю его, уедем ко мне на север, там красиво, медведи, - мечтательно добавил Межин, недоумевая, почему вдруг проникся красотой опасного животного…
«Пора, - подумал Михаил Андреевич. - Нечего тут больше делать. Всё, что хотел - узнал».