***
Согласно информации, объект оперативно-розыскного мероприятия проживал неподалёку в пригороде. В этом направлении ходила электричка. Но шутка ли добраться туда без документов, а испытать радости пешего паломничества он был не готов.
Выход нашёлся неожиданно. Возвращаясь вечером, он зажёг свет в коридоре бабы Фроси и обратил внимание, что из-под мешков, наваленных в углу, торчит колесо велосипеда.
Подойдя ближе, он убедился, что под кучей действительно скрывается вполне годное средство передвижения. «Отлично,- подумал Межин, - на нём и отправлюсь. Вот только шины подкачаю».
Чуть забрезжил рассвет Михаил Андреевич, поёживаясь от прикосновений, не обсохших от росы травинок, уже спешил посетить «на дорожку» ветхий нужник старой певуньи.
Начало пути прошло благополучно. К восьми утра он выдвинулся далеко за пределы городской черты и, неторопливо крутя педали, блаженствовал в лучах утреннего солнышка.
Это был велосипед Колюни, и в нём всё было приспособлено для перевозки спиртосодержащих продуктов. Впереди крепко прикручена корзина, в которой находились ложементы для стеклотары оборудованные резинками, не позволявшим огнякам и пол-литрам вывалиться при езде на время по пересечённой местности. В этих уютных гнёздышках коварный отпрыск вёз слабому духом прародителю несколько бутылок огненной воды.
Где-то километра через два должен быть пост ГАИ. Решив не рисковать, Михаил Андреевич свернул в лесополосу. Там окончательно разомлев, он наслаждался пением птиц и солнечными зайчиками, скачущими по влажной утоптанной лесной дорожке, убаюкивающей плавными гладкими кочками.
Прошло ещё два часа безмятежного существования - далеко позади будка с истомившимися от безделья стражами большой дороги. Преодолев посадки, он въехал в настоящий, правда, совсем небольшой лесок.
Михаил Андреевич спешился. Он был совсем недалеко от нужной ему деревеньки. Миновав всего два лесных квартала, необходимо было пересечь луг, и там возле почерневшего от времени колодца начиналась широкая тропа, ведущая в селение всего с одной улицей. Так рассказывала Елена Николаевна.
А вот и пастбище с тремя козами, стаей гусей обсыхающими после купания в пруду и стреноженной старой кобылой. Мерно крутя педали, он выехал на лужок и, не спеша, любуясь сельской пасторалью, устремился к видневшемуся вдали колодцу. Но на го́ре путешествующему среди вызывающих лишь умиление домашних питомцев таился настоящий кошмар.
Монстр лежал боком к Михаилу Андреевичу между двух могучих кованых колец на длинных стержнях. Концы этих стержней вместе с бетоном, в который они были замурованы глубоко в земле, образовывали на поверхности цементные блины метрового диаметра. Толстый, больше похожий на хомут ошейник, способный удержать носорога, обхватывал несокрушимую шею. Вокруг неё, в особенности вблизи головы тучей роились слепни, мухи и другие омерзительные насекомые, выводя из равновесия и без того нестабильную психику зверя. Чужака он заметил ещё на опушке и теперь, не отрываясь, следил за его неприятными суетливыми движениями.
Ворочаясь в высокой траве, громадина трясла головой, прядала ушами, но желающих залезть в глаза и полакомиться его кровью от этого не убавлялось. К тому моменту, когда велосипедист приблизился настолько, что чудовище могло почувствовать вызывающий бешенство посторонний запах, капля терпения, если у него и была, давно иссякла. Соплеменник минотавра восстал над примятой травой и, пригнув голову, вперился в Михаила Андреевича налитыми кровью глазами.
Межин пришёл в неописуемый ужас. Он всю жизнь испытывал даже не панический, всесокрушающий страх перед этими животными. Огромный племенной бык-производитель, рогатая скотина с широкой тупой головой на пригнутой к земле шее настолько широкой, что невозможно найти место, где она переходит в другое такое же ещё более широкое образование, называемое загривком.
Расставив могучие ноги, исчадие остервенело хлестало себя хвостом по бокам, издавая низкие протяжные звуки, похожие на стоны. Межин оцепенел. Он был в полной растерянности и никак не мог придумать, что делать дальше: страх не давал сдвинуться с места. Неожиданно бык вроде бы успокоился, приподнял голову и, будто узнав старого знакомого, как-то по-новому посмотрел на велосипедиста. Казалось вот сейчас, подобно маленькой собачке, он прижмёт ушки и бросится ласкаться.