«Нет, так дело не пойдёт», - подумал Михаил Андреевич и, осторожно приоткрыв дверь, посмотрел в ту сторону, где валялся велосипед. Убедившись, что быка поблизости не видно, он крадучись вышел во двор, а затем стремглав бросился к плетню и успокоился только, когда облокотил своего педального коня на завалинку.
Он вернулся в дом, когда его отец проверял под столом пустые бутылки.
Поговорим, - брат Михаил поставил на стол бутылку. Не смотря на предусмотрительную смекалку Колюшка, после сегодняшних гонок на выживание осталась всего одна. Бутылка Кьянти розлива две тысячи тринадцатого года. Он купил вино в супермаркете специально для Ефросиньи. « Это чаво, сухоя?! Сам пей кислятину - у мене от яво икота. В следушие разы Спотыкач бери. Не продають? Так ты ж домовой - поколдуй», - заявила та, и, в конце концов, Михаил Андреевич решил отвезти бутылку своему пропащему отцу.
Он уже не надеялся на успех. Мерзкая, безмозглая скотина: испортить такой план. Что б эти твои мухи залезли тебе во все места.
Брат Андрей обернулся на звук и застыл на месте.
- Бог мой! Откуда, откуда у тебя, засранец, такая роскошь, такая редкость. Да это ж... Нет слов! Брат, наливай! - теряя терпение, воскликнул Андрей Ильич. «Надо же, - подумал Михаил Андреевич, - обычный ширпотреб».
В отсутствие штопора, они отвёрткой пропихнули пробку внутрь и разлили содержимое по стаканам.
Волшебная влага растекалась по членам, проникала в самые отдалённые закоулки, возвращая подвижность суставам и жизнь всему организму. «А ведь похож, зараза, думал Брат Андрей, поглощая содержимое стакана крупными глотками. - Прям одно лицо.
***
Брат Андрей был очень огорчён, узнав, что ещё три бутылки Столичной были разбиты вдребезги. Об этом случайно проболтался его одногодок Михаил и вот уже минут двадцать жалел об этом.
Понемногу буря негодования утихла, и у Андрея Ильича возникла необходимость посетить известное строение в конце огорода. В этот промежуток времени Михаил Андреевич, смог осмотреться и поразмыслить.
План рушился. Споить папашу и выкрасть его документы не представляло никакой возможности. Он бесцельно бродил по избе, теряя по пути кусочки подсыхающего на ботинке навоза и разглядывая случайные предметы, бесцеремонно захватившие неухоженное жилище.
Обойдя по периметру всё помещение, он остановился возле пёстрой занавески, такой же, как на половине бабы Фроси. Там она скрывала брачное ложе молодых. Спальное место Андрея Ильича ничто не скрывало. Поэтому стало любопытно, а что же...
Рука уже сделала то, на что разум не успел наложить санкцию, и исследователь застыл в великом изумлении.
Маленькое аккуратно убранное помещение, со всех сторон окружённое стеллажами с книгами прятало от чужих глаз большой посылочный ящик, приспособленный под письменный стол, на котором по обе стороны портативной пишущей машинки стопками лежали исписанные и чистые листы.
Михаил Андреевич будто подглядел нечто запретное, быстро задёрнул занавеску. Но что пишет его заблудший предок? Вопрос занозой засел в голове, сверля любопытный мозг, как надоедливая мелодия.
Вернулся его названный брат. Он принёс местного. В початой четверти плескалось мутная, немного опалесцирующая жидкость.
- Лунный бальзам, - сообщил Андрей Ильич. - На молоке, для мягкости. Совсем забыл, что в огороде вчера прикопал, а тут вот вспомнил.
«Так вот почему такой мутный… Но что, блин горелый, он пишет?!», - Михаил Андреевич терялся в догадках, но оказалось, что ему стоило лишь немного подождать.
- Эх, не хочется после такого напитка, - Андрей Ильич покосился на бутылку из-под вина. – Две тыщи тринадцатый, - прочитал он. - Сколько ж я в городе не был?! Давно срок годности на алкоголь ввели?
Михаил Андреевич увёл разговор в сторону, но если бы он даже начал убеждать, что вино из будущего, то есть сказал бы правду, в лучшем случае его посчитали бы шутником.
Они выпили ещё немного - самогон был некрепкий, тёплый и от этого почти несъедобный. Но после пережитого за день нужно было снять стресс, хотя бы и дедовским методом. Он наплевал на своё расшатанное здоровье, но странное дело, оно о себе и не напоминало.
Его обретённый брат включил радиоточку. Михаил Андреевич подумал, что вероятно допотопный лопух с заплатами из старых газет был единственным окном в мир в этом забытом богом месте. Передавали постановку о гражданской войне, и сцены, в которых доблестные красные части преследовали и побеждали злых беляков, следовали одна за другой.