По молодости Михаил Андреич был скорым на ход, поэтому размышлять было особо некогда. Наконец они сели в пустой субботний Икарус с гармошкой, и незаметно устроившись во втором вагоне, он смог продолжить свой психоанализ.
Насторожённость, с которой «преследуемый» выкручивал билет из кассы, оглядываясь, садился в кресло, ещё больше укрепляла уверенность в том, что рядом с вами совершается что-то противозаконное.
«Длинные волосы совсем ему не идут». Нечто похожее на отцовские чувства сумело вплотную подкрасться к огрубевшему от времени сердцу, и он покашлял, чтобы совсем уж не расчувствоваться, чем некстати обратил на себя внимание. Миша посмотрел в его сторону, потом ещё раз, потом ещё… Заметно побледнев, он стал озираться по сторонам, стараясь предупредить возможную опасность.
Михаил Андреевич отвернулся к окну. Это не помогло, Миша пулей вылетел из автобуса, за три остановки до места высадки и, с целью запутать следы, устремился во дворы многоэтажек.
Несмотря на значительное улучшение самочувствия догнать его было абсолютно невозможно. Впрочем, у Михаила Андреевича было одно неоспоримое преимущество. Воистину, никому ещё не удавалось ускользнуть от самого себя.
За упомянутыми многоэтажками, начинался крутой обрыв, оборудованный в нескольких местах каменными ступенями ещё в восемнадцатом веке. Все эти лестницы далеко внизу выходили на единственную глухую улочку, которая то ли открывала, то ли завершала старый город, разбросанный у подножия холмов вдоль русла некогда судоходной реки.
Расчёт был правильный. Пока, хотя и молодой Миша будет скакать по ступеням, старый и больной Михаил Андреевич, но на такси успеет спуститься к набережной гораздо раньше и подкараулить беглеца где-нибудь на выходе из тупика. Надежда спокойно познакомиться на толкучке полностью провалилась - действовать надо было по обстоятельствам.
Он вышел из автобуса и по привычке поднял руку навстречу жёлтой «Волге». Чуть не наехав на клиента, автомобиль скрылся за углом. Второй сделал то же самое. Наконец, погромыхивая оторванным глушителем, возле него остановился экипаж. Избалованный в будущем обилием наёмного транспорта, Михаил Андреевич попытался сесть в салон - не тут-то было. Водитель с невозмутимым видом перегнулся через сиденье и, ухватившись за ручку, удержал дверь.
- Куда? – Возможного пассажира изучали нагловатые, немного выпуклые глаза.
Михаил Андреевич назвал адрес.
- Да ну, туда ж никто не ездит! Я оттуда порожняком поеду что ли?! И вообще не по пути, я на заказ.
Время шло, торговаться, требовать, в особенности требовать было бесполезно.
- Слушай, шеф, я тебе в оба конца заплачу, - он двумя руками вцепился в дверь и не давал её захлопнуть.
- В два конца пятёра будет, - водитель масляно улыбнулся.
Цены на извоз были уже порядком подзабыты, но раза в два сквалыга накрутил точно.
- Червонец дам, если быстро довезёшь, - выпалил Михаил Андреевич, ещё раз подумав, что не время торговаться.
Дверь распахнулась, и уставшие ноги получили возможность отдохнуть. Взревев мотором, автомобиль рванул с места, несколько раз ударив себя в днище болтающимся глушаком.
Они завернули на нужную улицу. Вскоре закончился асфальт, и началась брусчатка - водитель помрачнел и начал ворчать, что они так не договаривались. Он уже готов был сказать, что сейчас повернёт назад, когда Михаил Андреевич увидел самого себя, спешащего по мостовой к остановке.
- Короче так, вон того пацана обгони, и за следующим углом меня высадишь.
- Понятно - сынок загулял. Всего-то чирик – не серьёзно. Пятирик бы надо прибавить на чай,
Хотелось сказать что-то об ограниченных возможностях мочевого пузыря, но он сдержался.
- Возьми четвертак и давай быстро!
Водитель обиделся.
- А ты чего, меня купил? Зачем так нервничать. Помни, нервы не восстанавливаются.
Михаил Андреевич уже покидал машину и старался не слушать мудрствования советского таксиста.
- И дверью не хлопай. Видали его?! Много вас таких! Если каждый хлопнет от машины ничего не останется. Вон глушак уже отлетел. Теперь понятно, почему сынок-то бегает. Не всё купить можно, дети всё видят.