Межин подготовился заблаговременно. Недели две тому назад он подступил к бабе Фросе с серьёзным разговором. Ему было совестно, очень совестно. Он вспоминал вопиющие случаи мошенничества из девяностых, и как ни старался убедить себя в том, что он не такой, у него всё по-честному, факт оставался фактом - бабка была лишней, и её надо было срочно убирать.
Нет-нет не то, что можно было бы подумать в этой связи, насмотревшись детективов. Просто позарез нужна была жилплощадь. И лучшего варианта было не найти. Что поделать, большое дело требовало больших жертв, и теперь он был вполне готов пожертвовать частицей своей совести.
Михаил Андреевич скопил приличную сумму весёлыми бумажками, которых хватало на покупку, по крайней мере, двух таких развалюх, и теперь надо было убедить бабу Фросю, что с сестрой ей будет намного лучше.
Против ожидания, Ефросинья согласилась почти сразу. Пожевав в раздумье беззубым ртом. Она некоторое время, в течение которого Михаил Андреевич готов был провалиться сквозь землю, смотрела на Межина, потом протёрла очки и изрекла:
- Ну, а чаво, семь тышш заплотишь - хоромы твои! И ишшо Спотыкач с табе. А то зажал надысь.
***
Убедить Мишу в том, что Михаил Андреевич из другого времени особого труда не составило. С этим легко справился простенький смартфон, на который для большей убедительности он закачал видео знакомых улиц города, но только в будущем. Но, вот о том, что необходимо завести знакомства с некоторыми людьми на барыжной туче он и слушать не хотел.
Все доводы разбивались о веру в чистое искусство. Потеряв терпение, он начал говорить о временах, когда платное лечение одержит уверенную победу в заботе о здоровье граждан и у балбеса банально не хватит денег, чтобы поместить самого родного человека в клинику.
- Вот тогда будешь себя за жопу кусать, - в раздражении закончил Межин.
Слова Михаила Андреевича произвели сильное впечатление. Миша побледнел и схватил себя старшего за рукав.
- Мама?! Как ты мог допустить?! Надо было всё продать!
- Надо было! Что теперь об этом говорить, - Межин тяжело вздохнул, - знать бы заранее.
- Когда?!
- Ещё не скоро…
- Но я, я же могу всё исправить!
- Наконец-то догадался, Штирлиц.
- Какой ещё Штирлиц, - опешил Миша.
- Да неважно, не появился ещё. Фильм такой будет скоро, в августе, про разведчика, а потом анекдоты, как про Чапаева.
Убедившись, что молодость готова внимать старшему поколению, Михаил Андреевич изложил план, стараясь не перегружать обязательствами свободолюбивую натуру. Настроение было испорчено тем, что пришлось врать. Антонина Александровна работала в госструктуре с собственной поликлиникой и больницей, и ни за что не поехала бы ни в какую другую клинику, поскольку все «заведения» постперестроечного периода считала шарлатанскими, а сотрудников «жуликами».
Даже зная наперёд, что произойдёт и, имея все возможности, он не смог бы её уговорить. Диагноз «внезапная смерть», скрывающий халатность и некомпетентность персонала, всё равно появился бы в медицинском заключении.
Первый пункт по изменению себя гласил: прекратить тратить время попусту. Вместо этого надо постричься и получить образование, причём два: юридическое и экономическое. Попутно внедриться в идеологические структуры по комсомольской линии. Предваряя решительный протест, Михаил Андреевич гарантировал взять на себя заботы о культурном росте подопечного.
- О музыке не волнуйся. Такое будет, представить себе не можешь!
Межин развернул кипучую деятельность в обеих реальностях. Наспекулировав в достаточном количестве советских рублей, он начал скромный, чтобы не вызывать лишние подозрения, ремонт в обветшавшей половине бабы Фроси, и трудности советского времени сразу напомнили о себе.
Организационный вопрос он решил через Глозмана. Получив в подарок фирменный футляр для Кремоны, тот помог ему выписать по линии потребкооперации вполне приличные для семидесятых строительные материалы и подыскал специалистов. Хотелось бы сказать, что работа закипела, но ремонтники советского периода, как правило, не торопились являться на объект, а когда брались за инструмент, к выполнению работы относились, мягко говоря, прохладно.