- Правда? – я недоверчиво смотрела на него.
- Конечно, правда, дурында ты моя! - Он крепче обнял меня, и я чувствовала его улыбку, легкую улыбку. – Знаешь, малыш, я так думаю, что у тебя в этой ситуации есть два выхода. Только два. Первый меня вполне устроит. Во всех отношениях. – он немного помедлил, а потом прояснил. – Можешь спрятаться в свою раковину, засесть здесь, у меня дома, и носа на улицу не показывать. Они не будут видеть тебя, ты их. Полная изоляция. Я буду спокоен, буду знать, что ты тут, в безопасности. Никуда не удерешь. И потом, Сэм всегда рядом. А дистанционное обучение я тебе организую…
И тут я, не задумываясь, выпалила:
- Я согласна.
- Да что ты? В самом деле? Вот уж не думал, - Зак недоверчиво ухмыльнулся. – Взять бы с тебя слово, но… Прости, цыпленок, но я думаю, что это не для тебя. – Зак заставил меня пересесть так, что мы смотрели друг на друга. Он убирал мне волосы от лица и не сводил с меня глаз. – Ты у меня сильная. Очень сильная. И гордая. И разве ты позволишь им вот так?.. Покажешь, как тебе больно? Как ранят тебя их слова?
Да, он прав. Он снова прав. И он знает меня гораздо лучше меня самой. Я не сдамся. Не позволю себя сломить. И Зак еще будет гордиться мной. И вот мой кончик носа устремился вверх. И это вызвало его ответную улыбку:
- Ну, вот! Теперь я узнаю свою девочку. Ничего, цыпленок. Все будет хорошо. Вот выспишься, почистишь перышки, приведешь себя в порядок, и виду им всем не покажешь. Только не там. Никогда. Помнишь, как говорят? «Собаки лают, караван идет». Моя Лекси никогда никому себя в обиду не даст. Еще и за меня горой стоять будет.
Буду. И вернусь в понедельник в университет с гордо поднятой головой. Постараюсь взять себя в руки и никому на свете не показывать, как их слова задевают меня. Но и на провокации поддаваться не буду. Никому ничего не скажу о том счастье, в котором я купаюсь в объятиях любимого человека. Жалости не хочу. Но и зависти тоже. То, что происходит с Заком у нас тут, в нашем стеклянном шаре, это только наше, моё и его. И доступ всем посторонним в этот вакуум закрыт.
Я сильно-сильно обняла его, обвивая руками шею, и уткнулась носом в плечо:
- Я так люблю тебя! Люблю так, что дышать иногда бывает больно.
- И я люблю тебя, Лекси. Очень сильно люблю. – И его объятия были ничуть не слабее моих. Но вот его короткий вздох… - Ох уж мне эти эмансипированные женщины…
- А что не так? – я немного отстранилась от него и посмотрела в насмешливые голубые глаза.
- Да с этой их эмансипацией, бывает, и не знаешь, что делать. Вот есть у вас платья, так и ходите в них! Но нет, они и брюки у нас отобрали.
Его ладони легли на мою задницу и тискали её. Я хихикнула:
- Ну, Зак! Ну, ей богу! Ты можешь?..
- Я рассмешил тебя, цыпленок? – он не дал мне договорить. А я только кивнула в ответ. – Вот и славно. Стало быть, раз ты улыбаешься, все будет у нас хорошо? – я уверенно снова кивнула, - Не сбежишь? Не струсишь?
- Нет. Точно, нет.
- И отлично. Иди, умывай свой красный нос и заплаканные глаза. – Зак пододвинулся к краю кресла, - А я пойду, займусь ужином.
Я спустилась вниз, босиком, одетая только в длинный шелковый халат, уже гораздо больше уверенная в себе. И в Заке. Он колдовал у разделочного стола. Но, увидев меня, подмигнул и улыбнулся:
- Все в порядке?
- Да. Тебе помочь?
- Было бы неплохо. Ты с готовкой справляешься лучше меня.
- Не скажи, - я подошла к нему и сунула нос в кастрюлю, что стояла на плите. – тот ужин в итальянском ресторане под открытым небом был потрясающим. А что ты решил?..
- Пасту. Мелкую. С острым соусом и цыпленком. Ну, как? Пойдет?
- Пойдет. Стало быть, на мне салат?
Я уже сделала несколько шагов к холодильнику, думая достать из него овощи, но Зак окликнул меня:
- Нет. На тебе соус и цыпленок. Ну и паста. Не перевари её.
- Что? – я, вся, кипя от возмущения, повернулась к нему. - Ну… Ну, знаешь, Эфрон. Так нечестно.