Я взяла Алексея под локоть, ожидая, что он поднимется, и мы, наконец, отправимся одеваться.
— Свою спутницу, Александра, я отправил домой, чтобы она не смущала вас.
Я зачем-то отпустила Лёшкину руку, и он так и остался сидеть на диванчике. Ладони вспотели, меня начало мутить. Стыдно стало. Зачем обсуждать чужих людей, и тем более гостей Алексея.
— Я не хотела сказать ничего плохого о вашей спутнице, простите, — почувствовала, что краснею и отвернулась от него.
— Из-за вас, Александра, я остался без пары, и теперь вы должны составить мне компанию
Орлов подошёл ближе и взял меня за локоть. Лешка все это время сидел и улыбался, наблюдая за нами, пока на его телефон не пришло сообщение. Прочитав, он попросил Игоря вызвать мне такси и, сославшись на срочный звонок, вернулся в зал.
— Я подвезу вас. На такси поздно вечером небезопасно, а я не пил, — опережая мой вопрос, ответил он.
Пока шли до машины, я старалась глубоко дышать, чтобы немного унять головную боль, грозящую перерасти в мигрень. В автомобиле было не лучше. До какого-то момента я держала себя в руках, но, видимо, мои нервы и выпитая доза алкоголя сыграли свою роль, и я провалилась в сон.
Что было, я смутно помнила. Обрывки слов, меня куда-то несли на руках, я сидела на полу, и мне было холодно. Кружилась голова, мне что-то давали пить, и от этого сильно тошнило. И запах. Мужской аромат очень хорошо запомнился, и он мне нравился.
Тишина. Тихо так, что в ушах звенит. Было страшно открывать глаза. Память с трудом, но все же дозировано выдавала воспоминания о моих действиях. И от того, что я вспоминала, волосы на голове начинали шевелиться. Как я могла? Резко распахнув глаза, поняла, что мои воспоминания правдивы, и я находилась не в своей спальне.
Стало жарко и трудно дышать. А когда я поняла, что на моей талии лежит мужская рука, к этому всему прибавилась ещё и головная боль от резкого движения — я дернулась, но была прижата к постели.
— Поздно убегать, когда лежишь обнаженная с мужчиной после проведённой с ним ночи, — он уверенно провёл рукой по моему бедру и вернул ее на талию.
Щеки пылали. Я попыталась отодвинуться, но он развернул меня на спину и навис, как коршун. Глаза горели, но выглядели усталыми. Он злился, видно, что чем-то я его задела, но смотрел так, что внизу живота заныло. Я попыталась высвободиться, но потерпела неудачу.
— Отпусти меня, мне нужно в душ.
Взглянула в его глаза, а он смотрел так, будто съесть готов. Секунда — и уже его губы захватили мои, руки проворно справились с застёжкой бюстгальтера и пальцы слегка покручивали мои, уже твёрдые соски.
— Бл***, как мог терпел, но больше не могу… — шептал он, сжимая мою грудь и губами ее хватая, потом осторожно зубами сосок оттягивая, а у меня от этого огонь между ног распалялся.
— Что значит терпел?
Сердце от возбуждения и его напора замирало, но я сообразила, что он сказал только что, и тяжело дыша, схватила его лицо ладонями.
— Не было у нас ничего. Неужели я накинусь на пьяную женщину, которую всю ночь тошнило, — оторвал свой взгляд от моего лица и опустил его на мою грудь, вздымавшуюся от частого дыхания. — Невероятная! Какая у тебя красивая грудь.
Он снова захватил её губами и, посасывая, прошёлся языком вокруг соска, поглаживая меня между ног. Я выгнулась и закрыла глаза, тихонько застонав и раздвигая ноги, пропуская его руку дальше и давая понять, что я хочу большего, чем просто прикосновение….
Мы остановились, услышав настойчивый звонок в дверь. Орлов издал пронзительный стон и опустился на постель рядом со мной, выравнивая дыхание. Воспользовавшись тем, что меня освободили из объятий, я быстро сообразила, что за дверью, граничащей со спальней, находится душ, и прошмыгнула в него, закрываясь на замок. Зажмурилась, тряхнулась головой и встала под горячие струи живительной влаги. Пока принимала душ, вспомнила, что ночью в этой ванной мне было плохо, и Орлов помогал справиться с головокружением и тошнотой. Стыд какой. Уснула в машине, да ещё и в беспамятство впала.
Выключила воду и пока тёрла себя полотенцем, пахнущим Орловым, решила одеться и постараться уйти незамеченной. Тихо вышла и поняла, что дверь спальни он прикрыл, и я сейчас в ней одна. Отыскала платье, висевшее на спинке кресла, и больше ничего надевать не стала. Решила быстрее найти выход в надежде, что верхняя одежда и обувь находятся в прихожей. В кухне услышала голоса. Один принадлежал Орлову, а второй был женский — немного писклявый, но довольно громкий, чтобы понять его недовольные нотки.