— Надеюсь, у нас все получится. Этот проект — масштабный, и требует профессионализма, чётких и последовательных действий, — нажав на кнопку селектора, Алексей вызвал Полину и попросил принести документы.
Войдя, она прошла вглубь кабинета и остановилась. Руки её были пусты.
— Алексей Валентинович, документы, которые вы просили, должны находиться в вашем кабинете, — взгляд её пробежал по мне и остановился на Алексее.
— Полина, курьер должен был доставить документы лично в руки мне или моему секретарю. Как я понял, за документы расписались вы. Следовательно, они у вас, — начал раздражаться он.
— Верно. Документы я получила, но их забрала Александра Анатольевна, — она виновато посмотрела на меня и опустила глаза.
— Так, стоп, — теперь уже не выдержала я. — Я действительно забрала документы, которые лежали на столе у твоего секретаря. На месте никого не было, и, увидев, что папка была из банка Игоря Владимировича, я отнесла её в твой кабинет. — Я смотрела на хмурого Алексея и уловила сомнение в его глазах.
В это время Сергей спешно засобирался, раздавая кому-то указания по телефону, и, попрощавшись, вышел. Я попросила Марину Николаевну распечатать некоторые договора, на что та кивнула и тоже удалилась. В кабинете стояла тишина. Первым ее нарушил Орлов.
— Получается, что документов нет? — серьезно произнёс и поочерёдно окинул взглядом нас с Полиной.
— Полина, — Алексей смотрел на неё и продолжил, — вы получили документы и оставили на столе вместе того, чтобы положить их в сейф, а потом вышли?
— Да, я вышла на несколько минут. Я виновата, признаю, — она робко глянула на Алексея, и в ответ его взгляд потеплел.
Подумать только! Сейчас я окажусь крайней в этой истории!
— Постойте. Выходит, что после того, как мы с Полиной оказались в кабинете документы были с нами, а после того, как вышли, то они пропали?
— Да, но не мы вышли, а вы вышли, и они не пропали — вы их забрали с собой, Александра Анатольевна, — как ни в чем не бывало, Полина продолжала нагло врать и обвинять меня. — Помните, вы ещё отказались от напитков и поспешно вышли. Можно, конечно, посмотреть по камерам, но документы вы убрали перед тем, как выйти.
Я стояла и открывала рот от такого наглого обвинения и не находила слов, чтобы опровергнуть. Подумать только, как она все продумала! Мои мысли прервал возглас Алексея.
— Стоп! Сейчас замолкаем и начинаем разбирать ситуацию в другом направлении. Александре я верю, — он повернулся в мою сторону и кивнул, будто успокаивая, даже глаза на мгновение прикрыл. — Полине не верить тоже не могу — камеры стоят везде, кроме моего кабинета, ей нет смысла врать. Но поскольку Полина у нас новый сотрудник, я сейчас сделаю запрос видео и мы спокойно все просмотрим.
— Я, конечно, новый сотрудник и пришла сюда по рекомендации вашего бывшего друга, но хочу заметить, что за час до встречи я заходила за кофе в кафе неподалёку и видела Александру Анатольевну в компании Семёна. Я не обозначила себя и решила удалиться, но мне нет смысла воровать документы, так как логично, что сразу подумают на меня, — она сложила руки перед собой и снова бросила лживо робкий взгляд на Алексея.
— Александра Анатольевна, перед встречей я тоже видел вас в компании мужчины. Уж не он ли тот бывший партнёр? — Проницательный взгляд мне в глаза и нервное постукиванием костяшками пальцев по столу выдавали, что Орлов сильно нервничает.
— Да вы что здесь все, с ума посходили? — я соскочила со стула и сделала шаг в сторону окна, но тут же отошла обратно. — Неужели вы не видите, что она врёт? — я кивнула на Полину, стоявшую с невинными глазами.
— Сань, не кричи, мы разберёмся, кто здесь прав, а кто виноват, — Лешка тоже не скрывал раздражения, и расхаживал по кабинету, потирая пальцами подбородок.
— Подождите, — крикнула я. — То есть вы мне не верите? Ты сомневаешься, что я говорю правду? — Посмотрела Алексею в глаза, но он отвернулся. — Я не могу в это поверить! Лёш, никаких фактов, компрометирующих меня нет, и ты сомневаешься, что я не виновата? — Перевела взгляд на Орлова. — А ты? Ты тоже пытаешься найти факты, чтобы обвинить меня? — В моих глазах стояли слёзы. Слёзы обиды, что за столько лет дружбы мой близкий друг усомнился в моей правоте. — Как долго мы идём к тому, чтобы завоевать дружбу или любовь, и как быстро все рушится, стоит только вмешаться кому-то, и сразу видна цена этой дружбы.
— Сань, не горячись. Мы все проверим, — виновато изрёк Алексей, но я его уже не слушала. Взяла сумку и вытащила оттуда все документы и пропуск.
— Я снимаю с себя обязательства, касающиеся контракта, и беру отпуск. Хочешь — увольняй. Пропуск тоже прилагаю, а то вдруг ещё какие документы захочу прихватить. Чтобы не было соблазна явиться сюда, — нервно ухмыльнулась и направилась к выходу. Слёзы душили, но я терпела из последних сил. Орлов подхватился за мной, но я предвидела это и рукой остановила его порыв. — Не стоит, Игорь. В этом кабинете мне только что показали моё место, и как быстро рушиться дружба и отношения, превращаясь всё в иллюзию. — Кивнула напоследок в пустоту, как бы прощаясь со своим прошлым.
Теперь мне сложно будет поднять себя на ту высоту, которую я считала счастьем, имея многолетнюю дружбу. Быстро же Лёшка перестроился - как только на горизонте замаячила молодая девушка с невинным взглядом, даже такой осторожный человек повелся на ее лживое поведение. И как теперь доказать, когда он даже не слышит меня?
А Орлов? Тоже мне - влюбленный и искренний. Я - дура - решила, что могу быть с кем-то счастлива, даже после многолетнего брака, в миг разрушившегося волей какого-то случая. Поверила, что может и такое случиться, как вновь обретенное счастье.
Сидя в машине, я дала волю слезам, рыдая и растирая слёзы по лицу. Мне было понятно, что между Алексеем и Полиной что-то происходит, но как он мог поверить ей, зная её какую-то неделю, а не мне, с кем работал столько лет?
Что руководило Игорем, когда он вспомнил встречу с Семёном? Ревность? Пусть она, но это не значит, что нужно предполагать, что я участвую в заговоре, и обвинять в воровстве.
Вспомнила, как он обнимал меня ночью, шептал слова, которые казались искренними, особенно из уст такого сурового человека, как он. А тут раз — и сразу засомневался. Да кто он после этого?! Лицемер, который думает только о себе. Захотел поиграть со мной, почувствовать, каково это — не с молоденькой, да ещё и с недоступной. Сколько старался! А я — дура — поверила и уступила.
Вытерла слезы, завела автомобиль и тихо тронулась в пустой дом, который должен стать мне родным.