— Виктория! Только не говори, что опять хочешь что-то продать! Я распорядился, чтобы с тобой связались и помогли с продажей. Мне квартира уже не нужна, я не заинтересован.
— Игорь, со мной связался риелтор, но я думала, мы вместе займёмся продажей. Уедем от суеты и побудем вместе в Риме, вспомним, как нам было хорошо там. Может, и...
— Мне нечего вспоминать,— громко перебил, отчего моя секретарша вздрогнула, но все ещё продолжала стоять у стола и ждала распоряжений. Закрыл рукой трубку и попросил принести кофе, а Виктории ответил: — У тебя закончились деньги? Или ты прилетела в Россию для других целей? В любом случае, я тебе не помощник, и слово «бывшие» останется с нами навсегда. Я понятно выразился? — в трубке послышалось частое дыхание, я приготовился услышать очередную претензию.
— Орлов, ты никогда не изменишься. Даже не пытайся притворяться, что стал правильным. Рядом с тобой всегда разврат и похоть. И если выбирать секс с пышногрудый блондинкой на светском приёме или спокойный вечер в загородном доме, то ты, не задумываясь, выберешь первое. И не ври сам себе. Со мной тебе будет гораздо лучше, чем с твоей рыжей, с которой ты глаз не сводишь. Когда поймёт, какой ты на самом деле, да ещё — того лучше — застанет тебя за быстрым сексом, от которого ты никогда не откажешься, она бросит тебя. И ты поймёшь, что я была права, — я слышал, как она глубоко дышала, проговаривая каждое слово.
— Тебе известно о моих интригах, когда мы были в браке? Но тогда я упомяну, что я тебе начал изменять только после того, как узнал о твоей связи с моим компаньоном. Я знал, где ты и с кем, но думал, что это одиночный порыв из-за моих частых командировок, но потом понял, что это твоя сущность, — разговор мне порядком стал надоедать.
И я понял, что говорю об измене жены совершенно равнодушно. Но представив Александру с кем-то другим, на глаза словно пелена опускается, я чувствую ярость от того, что не смогу выносить присутствия с ней рядом другого мужика.
— Игорь, я прошу. Вспомни, сколько счастливых лет нас связывало. Я изменилась, и очень сожалею, что совершила тот безумный поступок, лишивший нас возможности стать родителями. За столько лет я не смогла тебя забыть и родить от кого-то другого ребёнка. Я любила и люблю только тебя...
— Ты любила и любишь только себя, Виктория. На этом я хочу прервать твой рассказ, лживый, как и все твои поступки в нашем с тобой браке, — меня трясло от её лжи и от того, что напомнила о так и не случившемся отцовстве. Сжав зубы, я прошипел: — Никогда, слышишь, никогда больше не говори мне о ребёнке! Мать не убьёт своё дитя втайне от мужа и не будет продолжать врать, трахаясь с другими мужиками. Всё, я не хочу больше возвращаться к старому! Продать квартиру тебе помогут, а что ты будешь делать дальше — меня не волнует. Я не приму тебя вновь, чтобы ты ни предприняла. Будь счастлива, и не вздумай лезть в мою жизнь, — не посчитал нужным ждать ответ и отключил вызов.
Хм. Быстро у меня получилось. Тридцать минут — и двух любовниц нет. За Викторию можно быть спокойным. От меня ей нужны только деньги. Попробовала — не получилось. Отвалит восвояси обратно в Италию и забудет, что квартиру собиралась продавать. А вот с Катериной все не так просто. Очень долго она крутится рядом, но так и не вызвала к себе никаких чувств. Надеюсь, у неё хватит ума не выводить меня. Уж она как никто знает, каков я в гневе.
Набрал Алексея, напомнив, что завтра встреча и обед с Сергеем и партнерами. Выбрали ресторан, после чего он взял с меня обещание привезти Александру, и я отключился.
Снова на улице мерзкий дождь со снегом. Вышел из офиса пораньше, чтобы засветло попасть туда, где так давно не был. Поднял воротник пальто и набрал номер охраны, вспомнив, что не вызвал машину. На своей ехать нельзя. Оттуда, куда собираюсь ехать, возвращаюсь всегда пьяным. Ветер пробирал до костей. Я поморщился, отключил телефон и быстро запрыгнул в подъехавший внедорожник. Час в пути по пробкам с заездом в супермаркет за виски и в цветочный. Розы — для матери, только розы. Она их любила. Отец часто дарил ей цветы, а я... да что, я? Я только и вожу ей их на кладбище. Ну, здравствуйте Родители. Давно я у вас не был. Сел на скамейку, прилегающую к изгороди, открыл бутылку, глотнул и, прикрыв глаза, произнёс.
— Только вам и могу рассказать, что в жизни моей, по всей видимости, наступают большие перемены. Что с этим делать дальше, я ещё не понял. И как не испоганить то, что только зарождается в отношении к понравившейся мне женщине? — глотнул ещё и опустил голову, смахнув быстро скатившуюся слезу со щеки, о которой никто никогда не узнает. Чувствуя, что монолог будет долгий, глотнул ещё и, поморщившись, кивнул водителю, стоявшему неподалёку, чтобы отправлялся на выход. Как я дожил до того, что перестал доверять людям? Перестал им верить и превратился в человека, которого даже женские слёзы не трогали... до недавнего времени. Когда я в последнее время разговаривал откровенно даже с тем же Лешкой? Да что говорить. После того как похоронил родителей одного за другим, ближе всех мне стала моя экономка, да и та погибла на пожаре в моем же доме, пока я был в командировке. С тех пор так и живу — весь в работе, и от секса к сексу с очередной приставучей куклой.
Только здесь, на кладбище, рядом с родными людьми я могу подумать и принять правильное решение. И если ноги меня сюда принесли, то в жизни грядут большие перемены. Как с этим всем поступить и не наделать ошибок, я не знаю...