Впервые в жизни он познал состояние блаженства, о котором раньше мог только мечтать.
Мария была само совершенство. Он боготворил ее. И ни разу больше не вспоминал о том, что она похожа на свою мать.
— У вас замечательная девочка. Семь фунтов пять унций. Просто чудо!
— Господи Всеблагий! Боже!
— Мистер Сантанджело, прошу вас!
Подхватив медсестру, Джино закружил ее в танце.
— Мистер Сантанджело! Отпустите меня! Забыв о галантности, он разжал руки.
— А жена? Как моя жена?
— Она в полном порядке. Хирург только что наложил шов и…
— Что значит «наложил шов»?
— Обычная процедура. Несколько стежков… Врач вам все объяснит.
— Черт побери! Я все-таки отец! — Он хлопнул сестру по ягодицам. — Эй! Не хотите ли сигару?
Ребенок был самым удивительным созданием — после Марии — которое он когда-либо видел. Маленькая, смуглая, с черными волосиками на макушке девочка. Удивительно!
День за днем проводил Джино в клинике, глядя на нее и не в силах поверить, что это крошечное существо — его дочь.
— Она тебе нравится? — с улыбкой спрашивала Мария.
— Ты еще задаешь вопросы!
Мария сидела на постели, похожая на аккуратную куколку, лицо ее светилось от счастья.
— Так вот, — негромко сказала она. — Пришло время выбрать имя. Ей уже шесть дней, и мне надоело звать ее просто «малышкой».
— Я уже думал над этим.
— Тем лучше.
— Как насчет Лаки? Счастливая!
— Счастливая кто?
— Счастливая Сантанджело! Ты не против?
— Если тебе нравится.
Склонившись, он поцеловал жену.
— Мне нравится.
— Тогда мы назовем ее Лаки.
Одной темы в своих разговорах они никогда не касались — его бизнеса. Однажды Мария спросила его, и Джино с многозначительным видом поднес палец к губам.
— Больше не спрашивай меня об этом. Я делаю то, что сам считаю лучшим для нас обоих.
Ему вовсе не нужна вторая Синди, знавшая всю его подноготную. Но Мария и за миллион лет не смогла бы стать второй Синди. Она внесла в его жизнь столько тепла, один ее вид успокаивал и поднимал настроение. А сколько у Марии достоинств! Ребенок всего лишь позволил им заиграть всеми своими гранями.
Джино очень угнетало то, что семья Марии отказалась от нее. Сама она никогда не вспоминала об этом, никогда не жаловалась. Но когда родилась дочь и Дженнифер приехала посмотреть на нее, он слышал, как Мария негромко спросила:
— Ты сообщила моей матери? Дженнифер вздохнула.
— Конечно. Но знаешь, дорогая, Леонора никогда не простит тебя…
Он не должен был этого услышать. Но услышал. Отразившееся на лице жены огорчение заставило его действовать.
Джино отправился в поездку на побережье, чтобы проверить, как идут дела с «Миражем». Здание отеля было уже выстроено, оно обошлось на миллион сверх сметы, сейчас там велись отделочные работы. Ему собственными глазами хотелось видеть, на что уходили деньги. А пока он будет в Калифорнии, вполне можно заскочить проведать свою тещу. Какая ирония судьбы!
Ехать вместе с ним Мария не захотела. Слишком мало времени прошло после родов, да и Джино будет отсутствовать всего несколько дней. В это время в доме поживет Дженнифер. А кроме нее есть еще няня, управляющий и телохранители. По мере того как влияние Джино возрастало, увеличивалось и количество его врагов. Такова правда жизни, с которой он уже привык считаться. В прошлом году на Боннатти было две попытки покушения, обе неудачные. Молодые мафиози, полные жадности, уже ни во что не ставили своих бывших наставников. С кривой усмешкой Джино вспомнил об Усатом Пите, главе рэкета в начале двадцатых. Тот с насмешкой относился к молодежи за ее нелепые одеяния и отсутствие всяких манер. К нему самому в то время мало кто испытывал уважение.
Расцеловав на прощание жену и дочь, Джино без особой охоты тронулся в путь.
Парнишка выглядел еще более процветающим, чем обычно. Может, из-за легкого загара, покрывавшего лицо, может, из-за постоянной улыбки. Несмотря на частые телефонные разговоры с Пиппой Санчес, Джино тут же учуял, что Парнишка ворует.
— Поздравляю! Вот это новость! — Джейк был само радушие. — Я приготовил подарок для твоей крошки — так, мелочь.
Джино раскрыл обернутый в дорогую подарочную бумагу сверток. Внутри лежала сделанная из чистого золота щетка для волос и набор расчесок, на каждой из которых золотом же вилась надпись: «Лаки Сантанджело».
— Спасибо, Джейк.
— Я же сказал тебе, это мелочи. Они встретились за ужином в отеле «Беверли-Хиллз», и Пиппа Санчес сидела рядом с Парнишкой.
— Я послала тебе пятнадцать сценариев, — с укором бросила Пиппа. — Тебе что, ни один не понравился?
— Во всяком случае, не настолько, чтобы рисковать своими деньгами, — ответил Джино. Пиппа нахмурилась. Джейк толкнул ее под столом.
— Ни о чем другом она и думать не может — только о своей будущей карьере, — пошутил он. — Я же ей говорю — лучшая карьера, которую ты сможешь сделать, — это весь свой рабочий день проводить рядом со мной!
— Готов в это поверить, — не моргнув глазом откликнулся Джино.
Поднявшись из-за стола, Пиппа направилась в дамскую комнату, бросив напоследок на обоих негодующий взгляд.
— Женщины! — воскликнул Джейк. — Кстати, тебе не понадобится кто-нибудь на ночь? У меня есть одна такая, что…
— Нет, — резко прервал его Джино. — Теперь я стал человеком семейным.
— О да. Безусловно. И все же…
— Моим инвесторам не очень-то пришлось по вкусу внезапное удорожание всех работ. По правде говоря, они просто рвут и мечут. — Непроницаемые глаза Джино в упор смотрели на Парнишку.
Тот сохранил полную невозмутимость.
— Эй, брось! Мы построили такой отель, которым можно гордиться. Подожди, сам увидишь. Там есть абсолютно все.
— Иного и быть не должно — за такие-то деньги!
— Не хочу хвастаться, — сказал Джейк, — но дождись, пока не увидишь его собственными глазами. Ты ахнешь. — Он приветственно взмахнул рукой проходившей мимо их столика кинозвезде. — Джанет, детка, ты выглядишь бесподобно. Как там Тини? Нам нужно повидаться!
Джино решил пустить пробный шар.
— До меня дошли слухи, что далеко не каждый потраченный доллар пошел на строительство. Говорят, что несколько монет закатилось в твой карман.
Лицо Джейка вспыхнуло от злости.
— Кто же это говорит? Кто, черт возьми, распускает эти сплетни?
Впечатленный реакцией Парнишки, Джино пожал плечами.
— Просто слухи. Беспокоиться совершенно не о чем. Зачем нервничать, если все это вымысел…
На этот раз с ними летел Тини Мартино, рыжеволосый гигант, бывший на протяжении последних двадцати пяти лет звездой комедийного кино. Он был настоящей звездой, до кончиков ногтей, и тем не менее к Джино относился, как к члену королевского дома.
— Никогда в жизни я не занимался рекламой, — заявил Тини, — но для тебя, Джино, для Джейка я готов стать первым постояльцем «Миража». Больше того, я обещаю не реже двух раз в год останавливаться в нем на пару недель.
Джино едва удар не хватил, когда он услышал о той сумме, которую они должны платить Тини за эту высокую честь.
— Он отработает каждый цент, — убеждал Джейк.
— На центы мне наплевать. Меня беспокоят доллары. За эти деньги мы могли бы нанять двух таких, как Фрэнк Синатра.
— Оба твоих Синатры не привлекут к нам столько народу, как один Тини.
Что ж, может, Парнишка и прав.
Джино оказался вынужденным признать, что «Мираж» смотрится просто великолепно. Джейк сделал все, что должен был сделать, и даже гораздо больше. Все остальные отели побережья бледнели в сравнении с «Миражем», с его мраморными полами, хрустальными люстрами и портьерами из переливающегося узорами атласа. По зданию еще сновали тут и там рабочие, внося последние, завершающие общую картину штрихи.
— Ну, — с гордостью повернулся к Джино Парнишка, — что скажешь?
— Скажу, что ты построил дворец, — медленно выговорил Джино. — Может, даже чересчур роскошный.