Окружившие величественное дерево люди отдали честь, в листве на самом верху что-то белело.
Клер снова позвала Красавчика. Майк тоже. Тщетно!
— Я полезу, — сказал Майк.
— Будь осторожен! Не подходи к нему близко.
— Знаю, — ответил Майк, ставший за четыре дня экспертом в обращении с котами.
С лестницы он ступил на ветку и стал взбираться наверх по сучьям. Красавчик, поднявшись на задних лапах, с интересом наблюдал за Майком.
Снизу к ним была обращена дюжина лиц. Время шло.
— Что он там делает? — спросил Кастор.
— Беседует, — ответила Клер.
Майк нежно звал Красавчика, говоря ему всякого рода ласковые слова. Затем умолк и притворился, что смотрит в другую сторону. Прошло две минуты. Кот вытянул сначала одну лапу, затем другую, прыгнул на ветку, на которой стоял Майк, и улегся у его ног.
Майк взял его на руки. Теперь надо было спуститься.
— Он сломает себе шею. И тебя это нисколько не волнует, — сказал Кастор с упреком. Клер не удостоила его ответом. Она видела, что Майк был в замешательстве, не зная, как добраться до лестницы — руки его были заняты. Он позвал:
— Мама, ты меня видишь?
— Да, — спокойно ответила Клер.
— Мне прыгнуть?
— Нет. Не двигайся. Я лезу к тебе.
Когда она оказалась на верхней ступеньке. Майк протянул ей Красавчика, затем спустился, перелезая с ветки на ветку, в то время как его мать добралась до земли. Наконец они все были вместе. Красавчик лизнул своим шершавым языком руку Клер.
— Высоко забрался, — сказал Майк.
— Да, очень.
Майк взял ее за руку, потянул к джипу охраны и сказал шоферу:
— Я хочу, чтобы ты нас отвез, пожалуйста. Я устал.
Начальник кивнул, чтобы они ехали.
Кастор, совершенно ошеломленный, наблюдал за этой сценой. В сопровождении Поллукса он дошел до своей машины и молча сел на заднее сиденье.
— А вы? — обратился он к Поллуксу.
— Ничего, я дойду пешком, — ответил тот. — Мне хочется пройтись.
— Как угодно. Поехали, — сказал Кастор шоферу.
Машина отъехала.
— Видели? — спросил Кастор шофера.
— Да, господин президент. Смелый парень, как и его мать.
— А я разве не смелый?
Шофер поглядел в зеркальце. Сидящим впереди плохо слышно то, что говорят им сзади.
Когда в 8 часов вечера Клер спустилась вниз, Поллукс уже прибыл. Она не перемолвилась с ним ни словом.
— Где он? — спросил Кастор.
— Я его покормила в постели.
— Хорошо, — сказал разочарованно Кастор. — Очень хорошо.
— Постель с балдахином — отличная штука, но вода едва теплая.
Вопреки своему намерению она искупалась и переоделась, потому что изорвала платье.
— Черное идет тебе, — сказал Поллукс, не получив ни ответа, ни улыбки.
Молча они пошли к столу.
Кастор употребил все свое искусство, чтобы разговорить Клер, заставить ее улыбнуться. Он был остроумен, блистал разнообразными знаниями. Он был легкомыслен и одновременно нравоучителен, словом, развлекал, как умел, но Клер сидела, точно каменная, точно Красавчик на дереве.
— Через два-три дня ты будешь свободна, — сказал наконец Кастор. — Стоит ли дуться? Это ведь плохо действует на печень.
— Кто меня выберет, получит то, что заслуживает, — парировала она.
Не имел успеха даже Шекспир. Но упрек ее тронул. Когда-то она умела отгонять от себя всякий призрак печали, особенно если предстояла их встреча.
Его сына хотя бы познакомили с Шекспиром?
Кастор ответил, что, конечно, не имеет никаких прав на ребенка (действительно, никаких, кивнула Клер), и тем не менее он позволит себе удивиться: зачем было увозить его так далеко? Клер сказала, что поначалу нужно было, чтобы Майка с Кастором разделял по крайней мере океан. Иначе она бы не выдержала… Затем… А затем все уладилось благодаря Жюли — ее настоящей сестре, и она могла лишь этому радоваться.
— Я и сама собираюсь перебраться в США.
На дворе прояснилось, но воздух был влажный. Кастор предложил ей пройтись по парку. Она согласилась.
— Значит, он родился в США. И стало быть, может стать там президентом.
Клер ответила, что такое ей никогда не приходило в голову… А, впрочем, действительно… Однако если он будет с нею, то этого никогда не случится.
— Признай, что это было бы забавно!