Одним ловким движением великан перемахивает через перегородку. И хотя Эми по-прежнему корчится в приступе рвоты, она не может не заметить боковым зрением громаду Клемента и должным образом реагирует: резко разворачивается с ножом на изготовку. Ей определенно все еще достает рассудительности, чтобы оценить свои шансы против приближающегося великана как ничтожные, потому что в следующее мгновение ее внимание вновь сосредотачивается на Габриэлле.
Прицелиться времени у Эми уже нет, и она просто выбрасывает руку в направлении моей сестры. Словно крохотный метеор в тусклом свете вспыхивает кончик лезвия ножа. Мое воображение накладывает на ужасную сцену видение Эми-подростка, наносящей один за другим смертельные удары отцу.
В реальности же ее рука неумолимо описывает уже половину дуги до жертвы. Взгляд мой перескакивает с ножа на лицо Габриэллы. В глазах несчастной застыл неописуемый ужас.
Смертоносное орудие стремительно приближается к груди Габриэллы. Увы, его, похоже, уже ничто не остановит. Слишком поздно для протягивающего руку Клемента, даже находись он в непосредственной близости.
А в следующее мгновение великан словно бы спотыкается.
И лишь когда вся его туша заваливается вперед, по видимости неконтролируемо, становится ясно, что он приводит в действие отчаянный план спасения. Однако и эта попытка представляется запоздалой, и направление ножа не меняется.
Кончик лезвия достигает куртки Габриэллы.
Полицейские сирены теперь воют просто оглушительно. Увы, слишком поздно.
36
Если бы на дворе не стояла холодная погода, боюсь, моя сестра была бы уже мертва. Прежде чем вонзиться в плоть, нож должен преодолеть несколько слоев плотной одежды. Разумеется, ткани — сущий пустяк для стального лезвия, однако жизнь и смерть порой действительно разделяются лишь мизерными отрезками времени и пространства.
Клементовский центнер с приличным таким лишком в конце концов сталкивается с пятьюдесятью килограммами Эми. Мощный толчок моментально выбивает нож из куртки Габриэллы.
Полет Клемента, однако, совершенно неуправляемый. Со стороны выглядит все равно что грузовик с отказавшими тормозами врезается в бок какой-нибудь легковушки. Даже гадать не нужно, что столкновение обернется ужасной катастрофой.
Два тела в падении сливаются в одно: сила гравитации тянет их к земле, в то время как кинетическая энергия толкает в горизонтальном направлении. Наконец, они неизбежно растягиваются на сене, проезжают по инерции и врезаются в деревянную перегородку на другой стороне стойла.
По завершении короткого полета Эми почти полностью исчезает под огромной тушей Клемента.
Если бы не полицейские сирены, в конюшне, наверное, воцарилась бы гробовая тишина. Даже Арчи словно бы потрясен в буквальном смысле слова сногсшибательной развязкой. Или же он просто спит.
Как бы то ни было, людей шок быстро отпускает.
Кеннет Дэвис бросается к Габриэлле. Они рыдают друг у друга в объятьях, а я отхожу в сторону. Определенно, знакомство выдалось отнюдь не таким, о каком мечтал я или старик. Строго говоря, я бы на его месте и вовсе задумался, а действительно ли Уильям Хаксли подходящий человек для опеки над его дочерью. Что до Габриэллы, то теперь моя физиономия будет устойчиво ассоциироваться с покушением на ее жизнь. Одному богу известно, как скажется на ней это тяжелое испытание, не говоря уж о шансах на наши дружеские отношения.
Я перевожу взгляд на Клемента. Он сидит на корточках рядом с Эми, которую падение, похоже, отправило в нокаут. Вопреки моим ожиданиям, вставать великан не торопится, а затем он и вовсе с чувством лупит кулаком по перегородке. Деревянная планка с громким треском раскалывается.
— Гребаная хрень, — потрясенно выдавливает он. — Нет-нет-нет!
Бессмысленное разрушение ни в чем не повинной стенки свидетельствует, что дело отнюдь не в травме великана при падении. Я недоуменно обхожу круп Арчи и встаю над Клементом. С новой позиции мне становится ясна причина подобной его реакции.
— Вот черт, — ахаю я.
Великан поднимает на меня округленные глаза.
— Билл, этого не должно было случиться!
Эми продолжает молчать. И безмолвствует она по той очевидной причине, что нож вошел в ее тело по самую рукоятку, как раз под левой грудью. Из раны прямо на глазах распускается красный цветок, пропитывая желтовато-розовый свитер женщины.