— Это я знаю и совершенно не извиняю его поступок, но это нисколько не оправдывает твои действия!
— Разве?
— Черт подери, Габби, это же ты заманила меня в постель! Можно сколько угодно говорить о вероломстве моего отца…
— О вероломстве нашего отца, — перебивает она.
— Да хоть так, хоть эдак, твой поступок переходит все границы. Нет ему никакого оправдания!
На этот раз немедленных возражений не следует. Габби отворачивается и смотрит вдаль. Проходит несколько секунд, прежде чем она заговаривает вновь.
— Каким у тебя было детство, Уильям?
— Что?
— Простой же вопрос. Каково тебе было учиться в дорогих частных школах, жить в огромном особняке? Каково было избалованному мальчику ни в чем не знать отказа?
— Все было совсем не так! — возмущаюсь я.
— Да ну? Судя по тому, что я читала о твоей семье, именно так все и было.
— Я был единственным ребенком. Я был одинок.
— Ой-ой, бедненький Уильям, — фыркает Габби. — Наверно, было ужасно.
— Да, ужасно.
— Хрена с два! — взрывается вдруг она. Мой ответ как будто задевает ее за живое, и она уже не скрывает злости. — А хочешь знать, как росла я? Как мы переезжали из одной замызганной квартиры в другую, как я меняла одну дерьмовую школу на другую? Как меня дразнили за поношенную одежду, и как часто мне приходилось ложиться спать голодной?
— А как же письмо? В нем говорится, что отец финансово обеспечивал вас.
— Ага, конечно. Политики-то ведь сама честность. Если он что и заплатил матери, этого было совершенно недостаточно.
Похоже, я только что докопался до корня гнева Габби. При всей гнусности ее поступков, ее мотив можно понять. Окажись я на ее месте — расти в бедности, в то время как сводный брат наслаждается всеми прелестями богатства, — думаю, тоже озлобился бы.
— Так все дело в мести, да? Хочешь выяснить, что я готов отдать тебе во искупление поведения отца?
Женщина фыркает и разражается маниакальным смехом. Через пару секунд так же резко умолкает.
— Ах, Уильям, — сокрушенно вздыхает она. — Да ты и вправду умственно отсталый!
— Что-что?
— Да дело не в том, что ты готов отдать мне. А в том, что я могу забрать!
— Не понимаю…
— Я забираю у тебя Хансворт-Холл и квартиру, но это лишь денежная сторона вопроса. Если бы ты с самого начала делал, что я велела, может, на этом я бы и успокоилась. Но ты поступил так, как поступают все богатеи, и увильнул от моральной ответственности. Так что теперь одной только недвижимости мне мало. Я хочу отнять у тебя все, что твой отец отнял у нас — гордость, самоуважение, достоинство.
Сомнительно, что дальнейшие переговоры к чему-либо приведут.
— А если я откажусь?
— Газеты выложат целое состояние за мою историю. Я продам ее, и ты отправишься в тюрьму.
Ага, вот и моя очередь смеяться.
— В тюрьму? Вот уж не думаю!
— Ах, не думаешь? Что ж, спешу тебя уведомить, что инцест в нашей стране является преступлением. Если тебя признают виновным, отправишься за решетку на два года, насколько я понимаю.
— А, ну, удачи, — продолжаю ухмыляться я. — Тебе придется доказать, что я знал, кто ты такая.
— Тут ты прав, Уильям. Но, поскольку ты выкрикивал мое имя, пока жарил меня, не думаю, что присяжным потребуются дополнительные доказательства.
Еще одна часть изощренной ловушки, в которую меня угораздило угодить.
Габби склоняется ко мне, и я вижу искры ненависти в ее глазах.
— Уильям, я продумала все до мелочей, и, поверь мне, выбирать тебе только из двух вариантов. Либо я забираю твою недвижимость и оставляю тебя один на один со своим позором, либо продаю историю газетам и ты оправляешься в тюрьму. Выберешь второй вариант, я еще и по судам тебя затаскаю, чтобы получить свою часть отцовского наследства, и ты все равно будешь до конца своих дней жить в позоре — вот только так будет гораздо хуже, потому что все будут знать, что ты натворил.
Вот и конец игре. Она окончательно загнала меня в угол. Если бы не маячащая угроза разрушения моей жизни, я бы, пожалуй, даже восхитился ее хитростью. Остается только взывать к ее лучшим чувствам. Впрочем, особыми надеждами я себя не тешу.
— Послушай. Габби, я понимаю, что ты разгневана, и ты имеешь на это полное право, но, может, попробуем уладить по-другому?
— По-другому?
— С радостью отдам тебе квартиру в Блэкфрайарсе. Хочешь верь, хочешь нет, но деньги для меня не главное. И почему бы нам не попробовать постепенно наладить отношения? Возможно, со временем мне удастся доказать, что я лучше своего отца, и исправить нанесенный им ущерб?