— Увы, там не только простые люди. Там еще масса тех самых яростных дворян, с которыми трудно договориться.
— Судя по тому, что я видел в Москве… Вы научились решать вопрос с непримиримыми.
— И поверьте, меня это мучает. Каждый день молюсь за упокой души казненных. Россия не так богата образованными людьми, чтобы карнифексы стали выходом.
На самом деле, я плотно работал над тем, что за Уралом открыть трудовые лагеря для неприсягнувших. В армии Румянцева таких будет много, устраивать массовые казни мне не хотелось. Но все упиралось в кадры. Если делать “офицерский ГУЛАГ”, то кто это все будет охранять, снабжать продовольствием?
— Очень рассчитываю, – я тяжело вздохнул, – что до решающей битвы с армией Румянцева дело не дойдет. Как вы верно отметили, с простым народом, в том числе и солдатами, я общий язык найти могу.
Посол долго шел рядом и молчал, обдумывая. Я же рассматривал церкви и домики села Алексеевского, а самое главное – остатки путевого дворца Алексея Михайловича. Это была первая остановка всех русских царей на пути в Троицу, и упомянутый царь велел отстроить тут деревянный путевой дворец, который ему очень понравился. Он подолгу жил в нем и даже пытался привить на наших почвах виноград. Ничего из этой затеи, разумеется, не вышло, и вместо винограда царевы делянки засадили крыжовником. Так сказать, наш суровый ответ их капризной ягоде.
С того времени дворец был заброшен, начал разваливался и был окончательно разобран накануне Наполеоновского нашествия. Сейчас он еще худо-бедно стоял, и я намерен был его сохранить для потомков.
Далее с англичанином пошел разговор пошел о делах практических. Обсудили таможенный тариф 1766 года, и я парировал любые попытки его еще более либерализировать. Он и так был выгоден Англии больше, чем России. Обсудили перспективы Архангельского порта. Я закинул удочку насчет прокладки водного пути, известного в мое время как Северо-Двинский канал. Перспективы ускорения и удешевления товарооборота англичанина, конечно, привлекли, но не особо сильно. Все-таки они привыкли, что проблемы внутренних перевозок их не касаются. Но упоминание об ускорении движения товаров в Персию интерес посла подогрело. Так что поговорили и торговле с южными странами, в том числе и с Индией. Я снова заказал селитру. На случай, если голландцы не выполнят своих обязательств, а иезуиты не решаться на мое предложение. И напомнил посланнику Туманного Альбиона о стародавних связях через Архангельск, в том числе, о лондонской Русской торговой компании. Отчего бы ей не расширить ассортимент товаров, предлагаемых для русского рынка? Колониальные товары – это далеко не все, что нужно России.
Достигнув мызы Раиево, сделали запланированную остановку. На свежескошенной опушке леса был накрыт стол под натянутым тентом. Там мы с англичанином и оттрапезничали. За едой разговор зашел о моих новинках. Англичанина интересовали гильотина, воздушный шар, керосиновая лампа. Я рассказал о принципах, которые двигают шаром, и обещал ему все показать и даже прокатить на шаре в день коронации. Все-равно этот секрет скрыть невозможно, рано или поздно Джордж все разнюхает, подкупит кого-нибудь… Пусть пока хотя бы формально, будет на моей стороне.
После обеда, к удивлению англичанина, я стал собираться к дороге на Мытищи.
— Я теперь понимаю причину ваших побед, ваше величество, – заявил он.
Я вопросительно взглянул на него.
— Вы не теряете время, как это делали царицы до вас. Вы же наверняка знаете, как Елизавета Петровна ходила на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру. Она, конечно, делала это пешком, правда, весьма оригинальным способом. В день она проходила всего две-три версты, после чего садилась в карету и возвращалась во дворец. На следующий день или даже через несколько дней карета привозила её к тому же месту, и Елизавета шла дальше ещё пару вёрст. Путь растягивался на месяцы, но зато был не утомительным.
Я усмехнулся.